Книга Как я был Анной, страница 21 – Павел Селуков

На лавке я просидел недолго, потому что меня схватили коллекторы. Я им задолжал каких-то полмиллиона рублей, не знаю, чего они завелись. Я потому и пил, потому и сходил с ума, ведь жить с их смрадным дыханием за спиной удовольствие не для людей с тонкой душевной организацией. Они напали на меня втроём, избили, сковали руки пластиковым ремешком, посадили в машину, натянули мешок на голову и три часа куда-то везли. Рот ещё залепили, и я тихонько скулил, как тойтерьер в одиночестве. Потом мы приехали, меня вытащили из машины, метров тридцать вели, открыли скрипучую дверь и впнули в помещение. Сняли мешок, сорвали скотч. Помещение было гаражом из железа с девушкой на цепи внутри. Меня тоже на цепь посадили. То есть не меня, а левую ногу. Посадили и ушли. В потолке горела зарешечённая лампочка. Девушка жевала хлеб. Я сел на пол, прислонился к стене и сказал:

— Каждый кусок необходимо прожевать минимум тридцать три раза.

Девушка воззрилась на меня. Она была зеленоглазкой с впалыми щёчками.

— Почему?

— Ты православная?

— Не знаю. Крестили в детстве.

— Вот! Значит, ты просто обязана прожёвывать каждый кусок минимум тридцать три раза.

— Блин, да почему?

— Христос сколько прожил?

— Сколько?

— Тридцать три года. Значит, сколько раз надо прожёвывать?

— Тридцать три?

— В точку. Жуй, не отвлекайся. Славь Иисуса.

— Ты псих какой-то, да?

— Нет. Что это за место?

— Игра.

— Какая игра?

— Знаешь, есть такие закрытые порносайты. Чтобы смотреть контент, надо региться и платить.

— Нас в порнухе, что ли, будут снимать?

— Размечтался. Здесь принцип тот же, но контент другой.

Девушка замолчала и сунула в рот кусок хлеба.

— Не тяни, что за контент?

Девушка зыркнула и проговорила с набитым ртом:

— Фрицать фри. Жди.

От нечего делать я стал следить за её челюстью и считать.

— Всё-всё! Тридцать третий только что был!

— Точно? Ну ладно. Завтра нас выведут на минное поле и заставят по нему идти.

— Чё?

— Нет, сначала они покажут расположение мин, у нас будет тридцать секунд, чтобы запомнить, а уже потом выведут в поле.

Я вскочил.

— На хрена?

— Ну как? Снимут это всё на видео, квадрокоптеры пустят. Люди поставят на нас ставки. Но даже если мы оба взорвёмся, коллекторы всё равно в плюсе — в интернете будет много желающих посмотреть за бабки, как нас с тобой разорвёт на куски.

— Я срать захотел.

— Вон ведро в углу, я отвернусь.

Срать я не стал.

— И что делать?

— А что тут сделаешь? Тебя за что взяли?

— Пол-ляма задолжал. А тебя?

— Ментов на мефедрон кинула.

— Наркоманка, блядь, тупая.

— Пошёл на хуй, фуфлыжник!

— Ты ненормальная? Нам завтра умирать, а ты обзываешься.

Девушка задохнулась.

— Я? Ты же сам…

— Ничего я не сам. Помолчи, я мыслю.

Подумав, я встал и попробовал порвать цепь. Потом попробовал выудить ногу.

Девушка отреагировала:

— Сразу видно — мыслитель.

— Слушаю тебя очень внимательно.

— Ну, всё, хватит цапаться. Меня Тома зовут.

— Игорь.

— Иди ко мне, Игорь.

— Чего?

— Тебе не холодно?

— Есть немного.

— Мне жутко холодно. Я тут три дня сижу. Согрей меня.

— Это как? Выебать, что ли?

— Да нет же! Просто обними и подыши в щёки.

— У меня перегар.

Тома пнула меня в колено, и я покорился. Сел за её спиной, раскинул ноги, обнял, прижал к себе. Тома оказалась как бы в раковине из моих конечностей.

— Дыши. В шею.

Я задышал. Привалился спиной к стене. Тома заелозила, устраиваясь поудобнее.

— По минному полю, значит?

— Ага. Грустно, правда?

— И как им это сходит с рук? Откуда они взяли мины?

— Мы — маргиналы, так и сходит. А где мины берут — не знаю. Может, у чёрных копателей? Дыши давай, не отвлекайся.

— Да дышу, дышу… Но ведь у нас кто-то есть! Кто-то ведь у нас есть…

— Кто у тебя есть?

— Жена. Бывшая. И мама. А у тебя?

— Мама и папа. В Кудымкаре. Знаешь, нас, наверное, целый месяц будут искать поисковые отряды и не найдут. Дыши. И плечи потри.

— Вот так?

— Да.

— Мне кажется, я люблю свою жену.

— Конечно, любишь. Когда подыхать, и молоко с пенкой полюбишь. Дыши. Погладь живот.

Я гладил, дышал, вспоминал, Тома засопела. Так мы и уснули, а утром за нами пришли.

Поле было огорожено высоким бетонным забором, увенчанным колючей проволокой и видеокамерами. По углам забора возвышались вышки, как в зоне. На вышках стояли вертухаи с автоматами и в масках. Над полем завис квадрокоптер. Нас конвоировали четверо. Тоже в масках, но с пистолетами. Подвели к воротам. Массивные и стальные, снаружи они запирались на три могучих засова. Конвоир с лязгом распахнул левую часть. В спину подтолкнули. К нам приблизился четвёртый конвоир, который шёл сзади и чуть сбоку с планшетом в руках.

— Сейчас я покажу вам расположение мин. Смотрите и запоминайте, у вас тридцать секунд.

Конвоир разблокировал планшет. Я впился глазами в монитор. Мин было дохуя. Блядское футбольное поле мин. Я пытался привязаться к ориентирам — забор, вышка, камера, но это не особо помогало, потому что ближе к центру поля ориентиры терялись. Конвоир погасил планшет.

— Время вышло. Вперёд.

Я взвился:

— Тридцать секунд не прошло! Я требую…

— Ебало завали.

Нас с Томой впихнули внутрь. Срезали пластиковые наручники. Закрыли ворота. Лязгнули засовы — раз, два, три. Я растёр запястья. Близко-близко подлетел квадрокоптер. Вертухаи на вышках вскинули автоматы. Над полем разнёсся голос, усиленный мегафоном:

— На преодоление минного поля у вас пятнадцать минут. Ползти нельзя. Начинайте, иначе — расстрел на месте.

Я взял Тому за плечи и встряхнул, потому что она в ступор впала.

— Короче, так. Я иду первым, а ты за мной след в след. Метрах в пяти. Как по болоту, когда клюкву собираешь. Ясно?