Онлайн книга «Незваный гость»
|
Дульсинея завистливо зыркнула на мою обручку. – Обещал, но не женился, - решила я. - Тебе будущность посулили, что-де только финансы появятся… – Да что ты, дура, понимаешь? – Пахитоска описала полукруг. - Эдуард… – Тебя Бобруйскому продал. Карминные губки растянулись по–лягушачьи, девица заплакала. Мне стало чуточку стыдно. Девка-то в беде, по уму ее гнать из Крыжовеня надобно, обратно в столичную конторку. – Не реви, – сказала я, - толку от женских слез мало. – Не желала я ничего такого… Эдуард сказал, купчина кусманище жирный,ты его в два счета вокруг пальца обведешь, заморочишь, даже в койку идти не понадобится, а придется,так не убудет. – Родители-то живы? – Па-а-пенька только. История ее была до того обыкновенной, что скулы сводило. Глупенькая, восторженная, фантазерка, голова романтическими историями набита,там-то в романчиках с фильмами настоящая жизнь, а у нее так, проживание. Думала, в актерки ей самое то. Сначала на сцену пробьется, с ее-то красотою это раз плюнуть, после в фильмах попробует, а там и слава всенародная,и подарки от поклонников, и полное счастье. Главное ведь протекцию получить, в лицедейсвах это самое главное. Бархатов ей протекцию посулил, но немедленно к делу пристроил, в хорошенькие спутницы, чтоб, значит, флиртом карточных его партнеров развлекала. Ρаботали по мелочам, а когда на крупный куш замахнулись,тут-то ноги из столицы уносить пришлось. Эдуард Милославович, как и она сама, дальше трех верст от Мокошь-града нигде не бывал, о жизни в провинции представление имел простое. Живет там мужичье сиволапое, да купцы-богатеи, народ сплошь темный, простодушный, к столичным хитростям не приученный. Уж они-то с Дульсинеей развернуться. Бобруйского они срисовали еще в вокзальном ресторане, обработали обыкновенно. И все неплохо шло, пока в хоромы барские не явились. Здесь несчастной Дульсинее немедленно дали понять,что она никто и звать ее никак, что-то навроде болонки, пока развлекает, а после пинком под зад. Она бросилась жаловаться «супругу», тот же посоветовал терпеть. – Тебя под замком держат? – Все мы тут пленницы, - девица бросила окурок на ковер. - И я,и барыня безумная,и дочери ее. Женскую половину по ночам лучше казематов стерегут. Особенно Анну Гавриловну, она буйная очень, с прислугой дерется, бежать хочет. – Здесь уже обезумела? В Крыжовене? – Ну да. Мне сперва обычной девицею показалась. Ну,то есть, я особо не присматривалась. Ну барышня. Нас с Эдуардом гостевать пригласили,так я рядом с нею в санях с вокзала ехала. Она молчала всю дорогу, а как на Гильдейскую улицу завернули, говорит так спокойно: «Беги, пока можешь». Я ей: «Отчего же, барышня Бобруйская? Папенька ваш ангажемент мне в театре посулил». А она… – Первый припадок при тебе случился? – При мне, я в гостиной ждала, пока слуги гостевые покои подготовят, Эдуарда-то сразу в пристройку отдельно определили. Сижу, скучаю, вдруг вбегает Анна Гавриловна, глаза безумные, маменька с сестрою за ней, увещевают, она кричит: «Он обещал. Обещал, что Степана не тронет! Вы все мне обещали!» Бряк на пол и в конвульсиях забилась. Тут слуги набежали, унесли горемычную. А Марья Гавриловна передо мною за скандал извинилась. – Странная семья, - сказала я задумчиво. - И Анну ты больше не видела? – На следующую ночь из спальни на шум вышла,так ее по коридору волокли, горничные жаловались, сбежать пыталась. – А прочие дамы Бобруйские? – Терпят, чего им остается? Мария Гавриловна очень за маменьку переживает,трясется над нею, что курица над яйцом, чуть что, соли под нос, чтоб нервы успокоила. – А что за Теодор? – Тебе тоже бредила? Тетка совсем головою слаба, Мария Гавриловна объяснила, что воображаемая персона этот Теодор. Бобруская иногда звать его принимается,иногда плачет и крестится,иногда… Здесь благотворное действие исповеди подошло к концу, Дульсинея хитро прищурилась: – Тебе-то какое дело до фамилии Бобруйских, Евангелина Романовна? – Репортерское любопытство, - вздохнула я и поднялась из кресла. – Колонку о провинциальных нравах в газету хочу предложить. Ладно, заболтались мы с тобой. – Может, поменяемся? Ты себе барина забирай, а я… – А ты беги отсюда, пока можешь. Супруг твой фальшивый, скорее всего, уже на пути из города. – Ерунда. – У него к фрачной паре дорожные ботинки на ногах были, когда он оркестром дирижировал, примета верная. Спорим, музыканты сейчас без руководства исполняют? – Врешь, он меня любит,и никогда… – Не любит, Дульсинея, когда любят, свою женщину под всяких встречных-поперечных не подкладывают. Эдуард твой быстро скумекал, что в неприятности встрял,и тебя оставил, как ящерка хвост. Он хитрый. Охрана нынче с ног сбивается, при таком-то обилии гостей, время для побега выбрано перфектно. Девица хлопала глазками и пpерывисто дышала. – Скорее всего, - продолжила я, - погоню за ним все же отправят,так что твои шансы как раз неплохи. – Нет! – Как знаешь, - пожав плечами, я отперла дверь и вышла. Господина Бархатова в танцевальной зале, разумеется, не оказалось. Грегори немедленно увлек меня вальсировать. – Как продвигается репортерская работа? – Не хуже твоей полицейской. Мне даже личную газету уже посулили. – Ты выиграла, мне, судя по всему, предстоит качаться на осиновом суку. – Прямо вот такими словами сообщили? И не боишься? – В отличие от тебя, я в смертельные заговоры не верю нисколько. – Зря, они существуют. – Не в нашем случае. Волков танцевал прекрасно, вел уверенно, не забывал о языке тела, склонялся призывно к моему лицу, смотрел в глаза не отрываясь. – Блохина убили не чародейством? – А сама как думаешь? Шаг, поворот. – Думаю, колдовство все же было,и недешево заказчику обошлось. – Каков мотив? – Убийства? Шаг, поворот. – Заказа. – То есть, мотивы убийства ты для себя уже определил? – Вот откуда у тебя, милая, эта гнумская манера отвечать вопросом на вопрос? – От воспитания, - ответила я честно. – Ты первый. – Почему же? – Потому что я барышня,и, ежели чего желаю не получу, устрою тебе такую сцену ревности при всем честном народе с демонстрацией окончательного разрыва, что ты ещё дο ближайшегο пοста под венцοм с Машенькοй стοять будешь. – Попробуй, – разрешил Грегοр и поцеловал меня в губы, οснοвательнο так, пο хοзяйски. |