Книга Залесье. Книга 2. Густая роща, страница 33 – Юлия Лим

Берендей с ревом набросился на брата. Кощей отпустил Русалку, когда брат вцепился ему в шею, чтобы отгрызть и без того слабо сросшуюся с телом голову. Своим весом Берендей вдавливал Кощея в землю.

— Прекрати, — сказала Русалка.

Берендей лишь сильнее вцепился в брата.

— Хватит! — крик Русалки огнем отозвался внутри Берендея, словно его прижгли раскаленным клеймом. Он отпустил Кощея и отошел, прихрамывая. — Думаешь, я не смогу за себя постоять? Глупый медведь, ты же мог пораниться!

— Это все твое заклятье… — прорычал Берендей, — оно заставляет меня защищать тебя.

— Пф, какая мелочь, — Русалка закатила глаза. — Ты должен быть…

Ее перебил треск деревьев. Что-то большое надвигалось на Тихую рощу. Гигантская голова, поросшая мхом, появилась за стенами замка. Лихо шагало к ним.

— Что это? — спросила Русалка, задирая голову.

Лихо посмотрело вниз, выцепило взглядом Русалку и наступило в развалившийся проем в стене. Оно протянуло руку, схватило ее и поднесло к своему лицу.

Берендей тут же кинулся к ноге великана, царапая и кусая. Лихо, отмахиваясь, топнуло, и братья едва устояли на земле.

— Эй, пусти меня! — потребовала Русалка, сердито стуча кулаками по его руке, что сжимала ее талию.

Лихо посмотрело на нее, а затем швырнуло в сторону колодца. Не успела Русалка ничего понять, как приземлилась спиной на каменный борт. Что-то хрустнуло. Из ее рта вырвалась кровь. Русалка попробовала встать, но ничего не вышло — ноги ее больше не слушались.

* * *

Слава успел лишь сглотнуть до того, как двери хлева открылись и в них показалось это двуглавое чудовище.

— Вот ты где! — вскричала Юда, хлопая в ладоши. — Наконец-то мы тебя нашли!

— Отстаньте от меня! — Слава закрыл лицо руками, надеясь, что кошмарный сон развеется и он проснется.

— Не наседайте на него, девицы, — сказал мертвец. — Эй, ты, — Слава почувствовал, как его тряхнули за плечо. — Вставай и верни моего волка. Он так и остался в лесу.

— Я…я н-ничего не знаю! Просто оставьте меня в покое! — Слава сжал лицо так, словно его руки были лицехватами из фильма «Чужой».

— Постойте, — голос Вилы был тише, — дайте мне с ним поговорить. Вы ведете себя слишком злобно…

— У меня нет времени, — сказал мертвец. — Поторопись, иначе Лихо здесь все уничтожит. Вы же знаете, ведьмы, что Густая роща не должна пасть?

— Ой, — фыркнула Юда, — пришел тут мораль читать. Заткнись, царевич.

«Царевич? Тут еще и царевичи? Что за место такое?!» — подумал Слава.

— Послушай, — шепот Вилы раздался так близко, что он вздрогнул и дернулся, — я хочу просто поговорить с тобой. Почему ты убежал? Я ведь сделала все, чтобы тебе было удобно…

Слава почувствовал укол совести, но не подал виду.

— Нам просто нужна твоя помощь. Только ты сможешь сделать это.

— Почему я? Что во мне такого особенного? — спросил он.

— Ты парень! — вклинилась Юда. — Тебе не обязательно быть особенным. Просто будь тем, кем тебя мама родила.

Слава нахмурился и взглянул в щель между пальцами. Он видел их близко к себе: похожие, с одинаковыми волосами, но с совершенно разными выражениями лиц. Юда — насмехающаяся, надменная, а Вила — сочувствующая, просящая.

«Ладно. Просто подыграй им, как делал это в самом начале, — подумал Слава, закрыл глаза и сосчитал до десяти. — А там посмотришь. Может, им нужно мужское внимание? Сделаешь пару комплиментов и сбежишь. Попробуй…»

Он осторожно убрал руки. Две головы на одном теле были слишком близко. Слава не смог скрыть отвращение и поморщился, недоверчиво глядя в глаза то одной сестре, то другой. Он не мог перестать пялиться на них, как на уродцев из цирка.

— Что? Никогда двуглавых ведьм не видел? — спросила Юда.

— Не видел.

— Ты, видимо, совсем в глуши живешь, — сказала она.

— Я живу в обычном мире.

— Не обращай на нее внимания, — Вила шикнула на сестру, и та недовольно замолчала. — Пожалуйста, помоги нам, — Вила протянула руку, чтобы взять его ладонь, но Слава отдернул ее. На лице Вилы проскочило огорчение. Она отстранилась.

— Сначала помоги мне, — сказал мертвец.

— Почему вы решили, что я хочу кому-то помогать? — спросил Слава, почувствовав прилив сил. — С чего вы взяли, что мне это под силу? Что это за место? Кто этот парень без глаз и как он ходит?!

Незнакомец почесал глазницу изнутри.

— Придется рассказать ему. Слишком много видел, — он скрипнул зубами. — Ты находишься в Залесье. Это — ведьмин хутор, а с его хозяйками ты уже знаком.

— Драсть, — Юда помахала рукой и ухмыльнулась.

— Что у них к тебе за интерес — мне неважно. Скажи лучше, как заставил моего волка замереть, и верни его к жизни.

— В последний раз он чуть не отгрыз мне руку, — Слава указал на рукав куртки. Ему повезло, что волчьи зубы смогли разодрать только ткань и лишь слегка повредили рубашку, а до самой руки не добрались. — Даже если бы я знал, как его… разморозить, или что там с ним сделать, я бы этого не допустил. Он опасен.

— В твоих словах есть здравая мысль, — сказал мертвец. — Ах да, я не представился. Меня зовут Иван-царевич, а серый волк — мой проводник. Как видишь, у меня нет глаз, — царевич помолчал. — Я мог бы забрать твои и не мучиться.

— Э-эй, — заикнулся Слава, — разве в сказках царевичи не добрые? Они никому не причиняли зла.

— Ну, в сказках, может, и не причиняли, — Иван улыбнулся, — а я — потомок разбойника. И, если мне придется выбирать меньшее зло для большего блага, я выберу его.

* * *

Мчится Баюн в Густую рощу, чтобы у мудрого Лешего расспросить, как Таю спасти, да ноги ей вернуть. Он чувствует усталость и ненадолго останавливается, чтобы перевести дух.

— Мр-мяу, давно я так не уставал, — говорит кот и зевает во всю глотку. — С появлением Таи все Залесье на ушах стоит…

«Великое зло надвигается», — слышит Баюн голос Кикиморы. Он осматривается, надеясь увидеть ее, но понимает, что голос исходит от самого леса.

«Кикимора, мр?» — зовет он.

«Баюн! — ее голос кажется ему радостным, но через мгновение интонация Кикиморы меняется. — Иди и передай сестре, что Залесье в опасности!»

«Боюсь, что не смогу, мр-р», — отвечает кот.

«Что значит не сможешь?»

«Она сама призвала Лихо».

Молчание Кикиморы кажется ему чем-то неестественным — Баюн не ожидал, что настанет день, когда женское молчание испугает его.

«Значит, она все же выбрала свой путь, — голос Кикиморы звучит разочарованно, — тогда я не буду щадить ее чувства, если их понадобится уничтожить ради спасения леса».