Книга Ведьмы Холодного острова, страница 37 – Дмитрий Агалаков

Юля представилась за обоих.

— Тапки на полке! — Хозяин дома пальцем указал на древнюю скамью с полками. — В гостиную, молодые люди, в гостиную! — пропел он и пошлепал вперёд.

Юля отыскала самую новую пару тапок, они были как минимум ее ровесниками, поморщилась и брезгливо переобулась. Георгию достались тапки предков Феофана Позолотова.

— Ну, где же вы? — из гостиной вопросил он. — Нельзя быть столь медлительными в деле!

Квартира Феофана Феофановича Позолотова представляла собой лабиринт из книжных стеллажей. Они начинались от вешалки и старинного зеркала в прихожей, тянулись и вливались в ту самую гостиную, где их поджидал хозяин. Но те же книжные стеллажи уходили и по коридорчику, ведущему на кухоньку. Это были журналы и книги, папки с газетными вырезками, желтые уголки которых торчали отовсюду, общие и тонкие тетради. И вся эта бумажная свалка источала куда более удушливый запах, чем даже в библиотеке исторического музея.

— Он знает, что существует Интернет? — шепотом спросил Георгий, когда они пробирались к гостиной.

— У старичка классический подход к вопросу, — также шепотом ответила Юля.

— Чего вы там шепчетесь? — с вызовом спросил старик.

— Удивляемся обилию книжных полок! — переступив порог гостиной, жизнерадостно ответила Юля. — У вас прямо-таки Александрийская библиотека!

— Не накаркайте, — оборвал ее старик. — Александрийская библиотека сгорела, девушка. И не с первого раза.

— Простите, — вздохнула Юля.

Гостиная также была в стеллажах до потолка, остальная мебель терялась за книгами. В середине комнаты стоял обшарпанный стол, тоже частью заваленный книгами, журналами и папками. Из гостиной вела дверь в смежную комнату или в чулан, но она была плотно закрыта.

— Прощаю. Садитесь, — архивариус кивнул на допотопный диван и, когда молодые люди аккуратно приземлились на него, спросил: — Ну, так что вас интересует?

И Позолотов упер растопыренные пальцы в стол.

— Вы и сами можете догадаться, — сказала Юля.

— Ведьмы Холодного острова?

— Они самые.

— И зачем это вам?

— А затем, что у нас пропала однокурсница, если вы еще не знаете этого.

— До меня уже дошли слухи. Но подробностей я не знаю.

— А еще одного нашего товарища покалечили, и он видел, кто это сделал.

— И кто же?

— Женщины в белом одеянии с распущенными волосами.

— Неужто? — зло и весело усмехнулся старик.

— И следы похитителей вели к озеру, где разбойников поджидала лодка…

— Вот оно даже как! Лодка!

Он всякий раз перебивал ее резкими репликами, и Юле приходилось сдерживаться, чтобы не вздрагивать.

— Да, Феофан Феофанович, именно так. Сейчас вокруг Черного городища идут поиски. Полиция с собаками. Наши студенты. Все ищут. Мы — историки, и меня эта история с ведьмами не оставляет в покое. Ни о чем другом мы больше думать не можем. Правда, Георгий? — Она подтолкнула локтем спутника.

— Она точно не может, — подтвердил он ее слова.

— Расскажите нам о главном, о чем вы знаете лучше всех других вместе взятых, — Юля взяла Георгия за руку, — о ведьмах Холодного острова.

— Вы правы: я знаю о них больше все остальных людей вместе взятых, — подтвердил ее слова Позолотов.

— И вы расскажете нам?

— С превеликим удовольствием, — ответил старик.

Он шагнул к стеллажу, взял с полки объемную папку и положил перед собой на стол. Она была вся в разноцветных закладках. Юля не могла не заметить того, что искомая папка оказалась прямо-таки под рукой и появилась почти по волшебному велению. По хлопку! Старик несомненно знал, что именно понадобится от него молодым гостям из Москвы.

— Вот, — сказал он, — за этот труд меня однажды возблагодарит история, как она возблагодарила Якова Шпренгера, декана Кёльнского университета, и приора Генриха Крамера, назвавшегося латинским псевдонимом Инститорисом, за их великий труд — «Молот ведьм»! Моя книга называется «Бесовское отродье, или Ведьмы в современном мире», и во главу угла поставлена история ведьм Холодного острова Семиярской губернии.

— Сильно, — совершенно искренне кивнула Юля. — Да, Георгий?

— Круто, — подтвердил тот, — правда.

Седые бачки хозяина дома так и светились на фоне окна.

— Это объемный труд по демонологии! — Позолотов похлопал по огромной папке. — В нем объединены древние легенды о черной магии, о борьбе с ней, о борьбе христианский церкви с ведьмачеством, но, повторяю, автор, то есть я, — он положил другую руку на грудь, отчего показалось, что оратор дает какую-то торжественную клятву, — посвятил основную часть книги исследованию одного из ведьминских родов, представителей которого буквально притягивал таинственный остров в середине Русалочьего озера, как его знали и называли сотни лет назад.

— Русалочьего озера? — прошептала Юля.

— Именно так, девушка! Или озера Утопленниц!

— Озеро Утопленниц?! Но почему?

— А потому что не было ни одного озера в этих краях, где утопилось бы столько людей, в первую очередь — женщин! Сюда во все времена шли сводить счеты с жизнью. Шли обреченные люди, обреченные и собственной волей, и… — он зловеще улыбнулся, — волей темных сил. И тому есть подтверждение! — Позолотов открыл папку на красной закладке и прочитал. — В «Летописях Семиярской земли» середины пятнадцатого века, от которой остались одни обрывки, есть упоминание о «Земле мертвяков» у речки Волчьей, куда боялись заходить даже татаро-монголы, к тому времени контролировавшие эту территорию. Речка Волчья находилась, как вы понимаете, в бассейне Мокши и Суры. Много позже она пересохнет, точно уйдет под землю, оставив только ряд озер! Не простых озер, зловещих! — Позолотов погрозил пальцем своим гостям. — Чаю, кстати, хотите, c баранками? Им, правда, уже пятый день, подсохли…

— Нет, — замотала головой Юля. — Мы по пути в столовой пообедали, — ловко соврала она. — Может, Гоша хочет баранок? — и посмотрела на спутника.

— Гоша баранок не хочет, — скупо процедил тот.

— Гоша баранок тоже не хочет, — пожала плечами Юля. — Давайте дальше!

— Хорошо, — кивнул Позолотов и зашелестел страницами.

— Я не Гоша, — едва слышно прошептал Малышев.

— Прости, — ответила шепотом Юля. — А почему он нам овсяное печенье не предложил?

— Не достойны.

— А-а!

— Или, может, к нему дама на овсяное печенье должна зайти? Старуха Шапокляк, например?

Юля не удержалась и прыснула.

— Что, молодые люди? — поднял голову и посмотрел на них через круглые линзы очков старик. — Что-нибудь не так?