Книга Ведьмы Холодного острова, страница 64 – Дмитрий Агалаков

— Я — порядочная девушка.

— Отдохни, Пчелкина, — умываясь, фыркая и отплевываясь, слабо попросил он. — Расслабься. Моих страданий на всех хватит.

— Не могу, Венедикт Венедиктович. Расскажите. Иначе я прямо здесь умру от любопытства. Вам меня будет не жалко? Совсем-совсем?

Турчанинов достал из кармана носовой платок и утер раскрасневшееся от жары лицо.

— Будет; мне будет тебя жалко.

— Тогда расскажите.

Ему было ясно, что студентка не отстанет.

— Долетела весточка с острова, — вздохнул он, пряча платок в карман. — Ведьмы исхитрились и заперлись в одном из домов. Они пообещали сжечь себя живьем, если чужаки и полиция не оставят их в покое.

— Это уже какая-то трагедия в стиле Шекспира, — нахмурилась Юля.

— Вот именно. Полковник готовит штурм дома. Скоро у них совещание будет. Военный совет. И меня приглашают. Хотят, видно, чтобы я с ними ответственность разделил, — горько пошутил он. — За аутодафе.

— Но что подтолкнуло полицию к таким экстренным мерам? — Она зацепила взглядом его несчастные глаза. — Вы же знаете, правда? — напрямую спросила Юля. — Скажите мне, как любимой ученице. Или я уже не любимая ученица?

— Любимая, любимая, — вяло закивал измученный Турчанинов и постарался отмахнуться от назойливой мухи, кружившей у его влажного лица. — Ты вот как это муха, Пчелкина.

— Ну, спасибо вам на добром слове, Венедикт Венедиктович. Сравнили пчелу с мухой!

— Ты оса, Пчелкина! — Теперь уже профессор отмахнулся от назойливой студентки. — Жалишь и жалишь! Это тайна следствия! Я обещал молчать! Ясно? — плаксиво сморщился он.

Он двинулся по дорожке, Юля преследовала его по пятам.

— Но я тоже участвовала в этом деле и внесла свою лепту. Кто вычислил дорожку, по которой несли Жанну?

— Ты, ты, успокойся.

— А кто камень нашел, которым ударили Руслана?

— Тоже ты.

— Вот видите — я. Так что же знает следствие и чего не знаю я, Венедикт Венедиктович? Рассказывайте.

Профессор еще раз мучительно и тяжело вздохнул.

— Ты уже слышала, что у Жанны был половой контакт. Это и понятно. Она для этого контакта и уединялась, бедняжка. Но якобы ее еще изнасиловали, так показала экспертиза. Они это по-своему узнали. Медэксперты! Преступник, чтоб ему гореть в аду, предохранялся. Хотя это могло быть и какое-то орудие, кто его знает. Таков предварительный вывод. Но это не самое главное. Полиция обнаружила на острове, на берегу, в каком-то ржавом железном ведре одежду Жанны. Из-за этого весь сыр-бор. Собаки нашли. Причем сразу.

— В ведре на берегу?

— Именно так. Что с тобой, Пчелкина? Тебе это о чем-то говорит? Чего ты знаешь, о чем не знаю я?

— Одежда была в крови? — вместо ответа спросила Юля.

— В том-то и дело, что нет.

В кармане Турчанинова зазвонил телефон. Он достал трубку и подключился:

— Алло? Да, Тарас Тарасович, я тут. Прямо сейчас? Понял, буду, — и дал отбой. — Ладно, меня ждет полковник. У нас совещание. Я сказал, что должен присутствовать на всех совещаниях и информировать ректора о ходе расследования. Потом поговорим.

Они дошли до центра лагеря вдвоем. Юля проследила за тем, как Турчанинов подошел к столу, где собирались полицейские, только что прибывшие с острова, и сел рядом с полковником. Юля прокручивала пару-тройку рабочих вариантов, которые могли сейчас обсуждать сыщики. Им предстояло решить важную задачу: ждать у моря погоды или взять штурмом домик на курьих ножках. Если они пойдут на штурм, тогда засевшие в нем ведьмы могут сдержать свое ведьминское обещание и сжечь себя. С другой стороны, это сулило удачное избавление от злоумышленников-садистов и закрытие дела. Преступники, оказавшись в ловушке, решают покончить жизнь самоубийством. Все довольны: полиция, местные жители и даже студенты с профессором. Справедливое возмездие торжествует, небесная кара настигает злоумышленников. Газеты прославляют догадливых оперов.

К Юле подошел Чуев.

— О чем ты говорила с Турчаниновым?

— О многом, Саша. Потом все расскажу. Где Римма?

— Спит.

— Уже хорошо. Итак, что мы имеем… — Юля устремила на товарища проницательный взгляд. — Жанну похищают и тащат к озеру. Пока она была без сознания, ее перевозят в другое место. Но на остров ли? Это вопрос. Ее раздевают, насилуют и только потом вырезают ей сердце. Ее труп остается на большой земле, а вот ее одежда оказывается на острове. Занятно, правда?

Юля направилась к столу, за которым в тени крыши сидели опера и ее профессор. Перед полицейскими лежали телефоны и записные книжки.

— Сюда нельзя, девушка, — остановил ее худощавый лейтенант. — Сейчас начнется совещание.

— У меня есть важная информация по делу, товарищ полковник, — студентка громко обратилась к Стародубцеву, — и я не имею права ее скрывать. — Юля встретила изумленный взгляд своего профессора и вновь переключила внимание на полковника. — Можно подойти?

— Подойдите, — кивнул Стародубцев.

Юля смело подошла к столу, за которым сидели Турчанинов, полковник и несколько главных сыскарей.

— Это моя золотая студентка — Пчелкина, — объяснил профессор. — Награждена полицией Вольжанска за помощь в раскрытии запутанного преступления. Умница-разумница, — устало вздохнул он.

— А, та самая? — кивнул полковник, глядя, как садится Юля. — Что вам, Пчелкина?

— А сесть можно, товарищ полковник?

— Садитесь, Пчелкина. Что вы хотите доложить?

— Да, Юленька, мне это тоже очень интересно, — кивнул Турчанинов.

Юля села рядом с профессором.

— Докладываю, — сказала она. — Позавчера мы были на острове с Георгием Малышевым. Наслушались про ведьм и решили сплавать. Взяли резиновую лодку, у Чуева, — это пояснение было для профессора, — он же рыбачить хотел, помните, Венедикт Венедиктович?

— Помню, — кивнул тот.

— …И поплыли. Прошли через туман, страшно было, а потом выплыли к острову. Если честно… мы не просто так плавали.

— Нет? — нахмурился полковник.

— Нет. Ведь это я поняла, что Жанну вытащили из охотничьего домика и поволокли к озеру. А там километра два, а то и три.

— Два с половиной, — кивнул один из сыскарей.

— Вот, у берега я обнаружила следы и ног, и лодки. Там же берег илистый и все видно. Одни следы были намного глубже, значит, и человек был тяжелее. Или это были два человека — один нес другого.

— Я же говорю: умница-разумница, — пожал плечами профессор.

— Так-так, Пчелкина, — кивнул полковник, выбил пальцем сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой и закурил.