Онлайн книга «Санара. Новая руна»
|
– В чем заключается твоя просьба? – я рассматривала профиль Аида. Очередная затяжка; пепел упал на песок, незамеченный. – Хочу, чтобы ты рассказала мне о том, кто ты. Кем ты была в прошлом, Нова. Шах и мат. Мог бы быть, если воспринимать его таковым. – Откуда мы знали друг друга, кем являлись, как пересеклись? Теперь на мое окаменевшее лицо смотрел он. Подловил вовремя, ничего не скажешь. Отказать в сведениях можно, но стоит ли? Теперь, когда столько пройдено, когда, наверное, для правды настало время. – Без проблем, – отозвалась я негромко. Он не ожидал, что я сдамся так легко и просто, но сдается тот, кто борется, я же просто текла вне времени хрустальным потоком. – Пообещай, что ты никогда не причинишь вреда тем людям, которые когда-то были мне родными, не используешь их, как рычаги, средство давления на меня. Не сделаешь им больно прямо или косвенно, по случайности. Я формулировала, как юрист, но с Санарой иначе нельзя. Молчал он недолго. Докурил, потушил сигарету, сложил на поясе руки. Посмотрел на меня тяжело и невесомо. – Обещаю. Я улыбнулась. С ним бывает просто. – Так как тебя звали? Отвечая на вопрос, я смотрела ему в глаза. Почти без грусти и даже без упрека. – Когда-то меня звали… Леа Ренале. Его чуть более заметную, нежели обычно, бледность можно было списать на неверный свет надвигающихся сумерек. Мелькали под закрытыми веками изображения – внутренний фильм, – губы плотно сжаты. Санара выглядел так, будто получил не слишком сильный, но все-таки удар туда, где не был защищен. Не в пресс, не в грудь или накачанный бок, но прогнувшийся под чувством вины угол сердца. – Леа… – произнес он так, словно желал сказать «я должен был догадаться». Я молчала. Все просто. Только имя, и не нужно объяснять, кем мы были друг другу в прошлом и как именно пересекались. Я предполагала, что Санара и сам всё отлично помнил. Воспоминания о тех временах приблизились, освещенные хвостом невидимой кометы – через минуту снова поблекнут. Но пока вечерняя лавка, умытая после грозы улица перед «Бонзой», мы на ней вместе. Морось. Меня только что бросил Кевин, а через минуту перекресток, на котором я погибну. – Я приходил к тебе, – вдруг хриплым голосом сказал Аид. – Дважды в неделю. – Ко мне? – В больницу. Ты была в коме. А после… исчезла. «Я так и не понял, что случилось. Я мучил врачей, угрожал им, смотрел записи видеонаблюдений, запугивал персонал, вынуждал их сообщить мне правду. Но никто не смог». Аид не просто помнил меня, он – теперь я чувствовала его тоску кожей – очень переживал тогда. Вроде бы уже не важно, но почему-то важно, тепло. Хоть и грустный флер в целом вышел у этой истории. – Видишь, как получилось… Ты хотел отвадить меня от книг Древних, а сделал так, что теперь я могу напрямую их читать. «Один шанс на миллион, – читалось по лицу моего соседа, – на миллиард. На подобный исход». Теперь мы сидели рядом дважды близкие. Тогда и сейчас. Стерлась грань между временными отрезками, и в настоящее бесшумно ступали картины из прошлого – их поднимала на поверхность память. Слова ворочались на языке Санары неуклюжие, их душили непривычные для него чувства. Я понимала, знала о них. – Я не хотел. Если бы ни нужда… ни просьба нежелательный исход предотвратить, наши судьбы никогда не пересеклись бы. – Я знаю. Тишина. – Там, на перекрестке, я не думал, что так получится. Прости. «Что не успел, что не спас». – Ты сделал все, что мог. Дал мне шанс. И эту жизнь. Странную, всемогущую и в то же время неуклюжую, где я розовым волшебным единорогом не умела сроднить себя с теми, кто жил на Аддаре. Время в аномальной зоне текло урывками – только что было светло, и вот уже прокалывают небосвод далеким белым светом первые звезды. – Что произошло со мной после подброшенного тобой Куба, ты знаешь. Молчание. Отсутствие ветра; почему-то очень не хватало треска все того же костра. – Ты видела своих родителей? – Видела. – Они… Грустный, тяжелый, недосказанный вопрос повис дождевой каплей. – Они меня не помнят. Вместо меня у них родился сын Майрон. Меня здесь никогда не существовало. – Значит, у тебя никого нет? – Никого. – Я улыбнулась печально и светло. – Теперь, когда ты знаешь обо мне практически все, не пытайся закинуть меня назад в прошлое, ладно? Я знаю, ты можешь попробовать. Не до того, как я кое-что закончу… – Что именно? – Хочешь, пользуясь моментом, выведать все? – Почему нет? Улыбка Аида – редкая и теплая – согрела вечер. – Может, в другом месте, где есть нормальные стены? И он вдруг стал серьезным, серьезнее, чем раньше. Задумался о чем-то тревожном, непростом. Пока не заговорил, я спросила: – Скажи, а кто предсказал тогда, что мне нельзя расшифровывать книги? – Один мой друг. – Могущественный, должно быть, друг… – Есть такое. – Познакомишь? – чувствуя колебания, я совсем по-человечески проканючила. – Давай, обещай, что познакомишь. Хочу его увидеть. – Хорошо. Кажется, у нас выходил вечер компромиссов. Но Аид со сложной темы мысленно так и не соскользнул: – Нова… Леа… – Лучше Нова. Мне теперь так привычнее, правильнее. Санара долго смотрел мне в глаза, прежде чем заговорить вновь. – Нова, я должен тебе кое-что сказать. – Говори. – Это место – Древняя Тюрьма Магов. Создана Элео для своих же отступников, и узников она отпускает только после вынесения и приведения в действие приговора. – Хорошо, – информацию Аид выдавал по капле и, как мне казалось, в строго предопределенной последовательности. – Тогда выноси приговор. Ты же Судья. Потому он так спокойно вошел в зону. И выйдет из нее, не в пример мне, тоже легко – что-то становилось на место. – Не могу. Отступникам всегда выносили только смертный приговор. – Вот как? Теперь понятно, отчего в мои сны, когда я урывками пыталась отдыхать, сочились чужие крики и стоны, боль, щелчки – не то удары кнута, не то выстрелы, – едкий белый дым, слова-вердикты. – Значит, чтобы выйти отсюда, мне нужно… умереть? Или умереть нужно моей нечеловеческой части? |