Онлайн книга «Участковый. От кодексов до ритуалов»
|
Платок с кровью не преграда, она прекрасно видит стеклянную поверхность под ним, и не задумывается, почему так происходит. Ее взгляд проникает все глубже и глубже, туда, где в красной дымке медленно, очень медленно, в зеркале начинает проявляться лицо. Симпатичное, она бы сказала. Мужчина лет сорока, темноволосый, с хорошим, только очень усталым лицом, почему-то в белом халате… хотя – почему? Врач, и верно… Кажется, хирург… Ирина вгляделась до рези в глазах. Вот так, запомнить это лицо. И – хватит. Довольно! Резкий жест опрокидывает свечи, зеркало и платок засыпаются солью. Все. Теперь надо все это выкинуть. Платок, зеркало, соль, свечи – все сметается со стола в заранее приготовленный мусорный пакет. Нет, зарывать все на кладбище или еще там где – не надо. Ни к чему. И так вывезут и заровняют – или переработают. Где тут у нас компьютер? Ирина придавила кнопку, загружая системник. Ей срочно требовалось посмотреть, кто и где у нас работает. Благо сейчас фотки врачей есть на сайтах. И отзывы есть. И… Смотрим! * * * Найти нужного человека оказалось не так сложно. Два часа посиделок с компьютером – и вот он! Наш доктор Лектер. Или – Леонид Семенович Ботиков. Симпатичный мужчина лет сорока на вид, сорока семи по паспорту, моложавый, с отличными отзывами от пациентов. Действительно, такой может и распотрошить, и голову отрезать. Специализируется на торакальной хирургии, но мало ли что? Грудная клетка – тут и голова рядом, и живот, и вообще, рука к скальпелю привыкла. А не навестить ли его? Ирина подумала и решила попробовать. А что она теряет? Сходит, поговорит, посмотрит на человека. Сразу даже и обвинять не будет, скажет, мол, нашла его контакт у потерпевшего, вот, решила побеседовать. Что вас связывало, о чем разговоры шли? Не знаете ли чего-то полезного? Ирина позвонила в больницу, узнала, что Леонид Семенович будет на работе, и принялась собираться. Смех смехом, но оружие она взяла с собой. Мало ли что? Как писал еще Конан Дойл, самый страшный убийца – это врач. У него и нервы крепкие, и фантазия богатая и рука не дрогнет… [4] Врача найти было несложно. Он как раз закончил обход, и Ирина попросила позвать господина Ботикова для беседы. Медсестричка кивнула, убежала, и через пару минут Леонид Семенович вышел к ней. Такой же, как в видении. Подтянутый, сухощавый… Только вот в видении у него глаза были мертвые. Жестокие. А сейчас – обычные, живые, даже любопытные. – Здравствуйте? – Добрый день. Участковый уполномоченный полиции, лейтенант полиции Алексеева Ирина Петровна. – Ирина представилась по всей форме, показывая удостоверение. – Где бы мы могли побеседовать приватно? – Точно не в отделении, – задумался врач. – У нас о приватности говорить не приходится. – Тогда – где? – Может, посидим на скамейке в прибольничном парке? Минут двадцать я вам могу уделить. – А больше мне и не потребуется. Спасибо. – Тогда я переодеваюсь – и полностью в вашем распоряжении. Переодеться в понимании врача оказалось накинуть на костюм ветровку – и снять шапочку. И все. Ирина послушно ждала, а потом и проследовала на выбранную врачом скамейку. – Я вас слушаю. У вас кто-то болен? – Слава богу, нет. У меня все здоровы, – открестилась Ирина. – Скажите пожалуйста, знаком вам Бусин Николай Викторович? Ах, как же был прав «папа мистера Холмса». Ни жестов, ни криков, ни гримас… просто что-то поменялось в глазах врача. – Вполне. – Откуда? – Он был знаком с моим сыном и пару раз бывал у нас дома. – Ах, вот как… – Да. А что случилось? Ирина не стала изрекать пошлости типа: «почему вы думаете, что что-то случилось». Для этого надо ни себя не уважать, ни собеседника. – Он убит. – Вот как? – Да, и достаточно жестоким способом. – Какое горе для его родителей. Ирина медленно кивнула. – Да. И его убийца явно имеет отношение к медицине. Не стану вдаваться в подробности, но может быть, вы знаете кого-то?.. И замолчала, предоставляя собеседнику право подумать самому. Додумать. – Не знаю, – открестился врач. – И даже идей нет? – И не будет, – голос был не хуже скальпеля. – Более того, я считаю, что Николай заслужил любую, даже самую гадкую смерть. – Вот как? – искренне удивилась Ирина. – Вы считаете, что когда кто-то потрошит молодого парня, как рыбу, потом наблюдает за его агонией, а потом еще живому отрезает голову – это хорошо? И чем же можно заслужить такую казнь? – Наркоторговлей, к примеру… Ирина резко напряглась. Навострила уши. – Вот как? – Да. Вы, наверное, не в курсе, у меня сын подсел на наркотики… – Нет, не в курсе. Но я вам искренне сочувствую… Сапожник без сапог, – вертелось на языке. Но вслух Ирина этого не озвучивала. А врач вдруг улыбнулся. Спокойной ледяной улыбкой. – Моему сыну семнадцать лет. Под воздействием наркотиков, которые ему подсунули в спортзале, он едва не убил свою мать. Схватил со стола нож и замахнулся. Хорошо, у нее в руках была кастрюля, нож соскользнул, а то бы Тёмка ее вскрыл, как рыбу. От горла до паха. Я сам ее потом оперировал, всем отделением выхаживали. Чего нам это стоило – вам лучше и не знать. Представляете? – Николая так и вскрыли, – кивнула Ирина. – Сейчас мой сын находится на лечении. Но никто не дает гарантии на лучшее, понимаете? Никто. Когда у него приход прошел, и он понял, что наделал, мальчишка выпрыгнул из окна. Шестой этаж, перелом позвоночника, обеих ног, еще по мелочи куча всего… он уже сейчас инвалид. И вряд ли когда восстановится. Жене тоже плохо. Так что наркоторговцев я искренне считаю злом. И опять эти огоньки в глазах. Ирина прикусила губу. Вот тебе и выбор, черт побери. С одной стороны – убийство. И парня жалко. И родителей его жалко, мать криком кричала, как она это переживет, еще неизвестно. И от того, что Колю настигла заслуженная кара, ей легче не будет. Ни капельки. С другой стороны, вот такой Тёмка. И сколько их еще таких – подсаженных подонком на наркоту? Не один десяток, и даже не одна сотня. |