Онлайн книга «Участковый. От кодексов до ритуалов»
|
– Логично. Темка это, Михайлов. – Кто такой? – Тоже проклятийник, и не из худших. Но до меня не дотягивает, – приосанился Петя. – Числом берет, силой его Бог не особо наделил. А вот объединять нескольких людей, сосать силу, как пиявка, это он может. Это ему всегда хорошо удавалось. И я не удивлюсь, если трое из четверых, которые сейчас это проклятие накладывали, или болеют, или еще что… – Высосал много? – Да. Ты учти на будущее, так безоглядно, как мне – не доверять. Вмиг высосут. – Я не банка с пепси. Часть силы высосут, еще появится. – Так-то да. И появится, и может, даже прибавится. Это как упражнения на раскачку резерва. Но есть и другое. Пока ты слаба, ты беззащитна. В спортзале ты тренируешься не до «упасть и не встать», а до усталости. Тогда правильно получается. А если упасть, где стояла и сил нет… знаешь, сколько на тебя можно гадости подцепить? – Не знаю, но верю. Значит, Артем Михайлов. – Да. – Телефон? – Держи. Самый простой номер сотового. Ни шестерок, ни единичек, ни какой-либо «цифровой крутости», вам достанутся самые лучшие номера, только запишитесь у нас. Наоборот, запомнить номер было сложно. – Кстати, ты магией на нее действовала? – Нет, – растеряyно посмотрела Ирина. – Попросту смыла водой рунный круг, там ведь все мелом было нарисовано, и привезла подругу в больницу. – Повезло. – Почему? Петя рассмеялся очень неприятным смехом. – Потому что идиоты, вот что. – Что именно? – насторожилась Ирина. – Сами привыкли даже задницу с магией чесать, вот и думают, все такие. Недоумки, – продолжал веселиться проклятийник. – Объясни? – потребовал Кирилл. – А чего тут. Проклятие сильное, мощное, но… понимаешь, проклинают обычно на то, что легче поддается. – Это как? – Как при гриппе. Больны у тебя легкие – получишь осложнение на легкие. Больное сердце – сердце и рванет. Так же и с проклятиями. Баб хорошо проклинать или на безбрачие, или на бездетность, или на что-то в том же духе. – Ага… – Мужиков – на бездетность их заклясть намного сложнее. А вот на что-то родовое – милое дело, у мужиков в подкорке заложено род продолжать, вот, род проклясть и можно. Станут там безумцы рождаться, или в каждом поколении один ребенок родительским горем будет… в тюрьме сгинет, или картежником станет, или алкашом… у баб, кстати, с этим сложнее, они не свой род, а чужой продолжают. – А у евреев? – А их, кстати, проклинать вообще сложно, – фыркнул Петя. – У них как с письменностью, у всех людей слева направо, а у них справа налево. Там столько надо учитывать… можно попробовать проклясть, а в итоге благословение получится. А тот, кто проклинать просил, сам пострадает. – Энергетическая защита? – Да нет. Специфика для каждого своя. Ты ж не будешь африканца морозами проклинать, он их в глаза не видел, если на крайнем Севере не был. В их аду жарко, а у алеутов, к примеру, холодно. Понимать надо. Проклятия – это не таракан начихал, это дело весьма индивидуальное. Подход быть должен. – А к Люсе это какое отношение имеет? – Да самое прямое. Вот если бы ты на нее магией подействовала, ты бы как раз и проклятие завершила, и ее своей силой подпитала, и… и мне бы тут делать было нечего. – Почему? – Сейчас проклятие как надстройка. А было бы – как основа. Фундамент. База. Потому ее в круге и оставили, что это не сразу срабатывает, сил много нужно, небось, там и подпитка какая была, просто ты не заметила. Кирилл развел руками. Может, и была, да кто ж теперь узнает? Не возвращаться же? – Урод, – от души припечатала неизвестного ей Михайлова Ирина. – Если бы все удалось, и Люся бы стала марионеткой, бррр! Это действительно могло бы получиться. Я бы не почувствовала ничего, да? – И никто не почувствовал бы. Вы двое померли, а кто-то третий остался с вашей силой. – Дважды урод. – Ага. Думаешь, легко такое накладывать? И свои силы потратил, и чужие, и твоих еще хватило бы на достройку конструкции. А ты ее, как обычного раненого – и в госпиталь. Потому и жива она до сих пор. – Брррр… – поежилась ведьма. – Повезло тебе. Повезло, что магией действовать не стала, затянуло бы. – Ну, не такая уж я и дура. – Не знаю, не знаю… Ирина решила не спорить. Умные женщины никогда не мешают мужчинам считать их дурами. * * * – Что тут происходит? А врача-то кой черт принес? Хорошо хоть все уже в сумке, и свечки, и пирамидки… – Мы уже уходим, доктор, – Ирина примирительно подняла руки ладонями к врачу. Сдаюсь… – Просто я волновалась за подругу. – Поэтому в палате полно нестерильного народа? – Что вы, коллега, – Петя примирительно улыбнулся. – Я уже ухожу. И не нужна ей стерильность, вы и сами понимаете. Это не инфекция, не ожоговое отделение, не открытая рана. Не стоит так уж перегибать. – Покиньте немедленно отделение! – Уходим. Троица послушно вышла на улицу, по дороге избавляясь от халатов и бахил. – Поехали ко мне за книгами, – скомандовал Петя. И ухмыльнулся. – Ишь ты… защищать он кинулся. – И что такого? – Тоже мне, нашелся принц со спящей царевной. – Петь, ты в своем уме? – А вот посмотришь. – Ты же проклятийник… – Но уж точно не дурак. Ирина пожала плечами. Она особо во вспыхнувшую любовь не верила, но кто ж его знает? Надо Люську сейчас вылечить, а потом уж и разбираться, кто там кому нравится. * * * Наутро Ирина отправилась на работу. Как обычно… Рутина обходов, одни и те же кварталы, дома, люди… Скучно? Да помилуйте! Вы просто ничего не понимаете! Ирина видела в этой работе нечто стабильное, постоянное, удивительно надежное. Мир может лететь ко всем чертям, строить капитализм или социализм, ставить и свергать президентов, а порядок поддерживать кто-то должен. Как ее дед в девяностые. Шел и работал. И никаких оправданий, вроде: «путча», или там «это не хулиганство, а агитация за нашу партию» не допускал. Рисуешь ты на заборе? Это не наглядная агитация, а хулиганство. И изволь отвечать за него по всей строгости. А именно – баллончики долой, ведро с краской в зубы и вперед. По примеру Т. Сойера, пока забор не покрасишь, домой можешь не приходить. |