Книга Рассекреченное королевство. Власть, страница 48 – Ровенна Миллер

– Что с тобой? – испугался Теодор. – Ты…

Он склонился ко мне и принялся вглядываться в мое лицо. Лоб принца избороздили тревожные морщины.

– Все нормально, я себя хорошо чувствую. – Я стряхнула с ладоней остатки чар, голова почти перестала гудеть. – Не думала, что получится такой большой… всплеск.

– Потом тебе придется со мной объясниться, – сказал Теодор. – А сейчас нам предстоит разобраться с пленными. И обыскать Вестланд-Холл.

В своем коротком, но важном списке он не упомянул последний пункт: выяснить, кого из верхушки роялистов мы поймали, а кому позволили сбежать. Включая, вероятно, и его отца.

После бешеного напора битвы процесс зачистки поля, перемещения орудий и начала эвакуации раненых казался довольно медлительным.

Я совершенно выбилась из сил, виски сдавило от боли. На сей раз я была рада, что не могу помочь.

Я опустилась на землю возле повозок, где меня и нашел Сайан. Я уже так замерзла, что начала думать, не погреться ли мне о спину какого-нибудь вола.

– Теодор попросил, чтобы ты проводила его в имение.

– Мы кого-то выудили?

В дымном воздухе раздался смех Сайана.

– Выудили? Словно рыбу? Никого. Никого не задержали, не нашли ценных пленников.

Я печально сгорбилась, но Сайан покачал головой.

– Это было ожидаемо. Король ни за что бы не дал себя захватить, иначе мы получили бы слишком весомый аргумент. Что, если мы пригрозили бы казнить его в обмен на сдачу? Дворяне не могли позволить ему ни сдаться, ни умереть. Поэтому они изо всех сил защищали сюзерена.

– А ведь верно! Но зачем Теодор меня зовет в имение?

– Семейные дела, – ответил Сайан со странной улыбкой. В его голосе звучали какие-то зловещие нотки. – Он вызвал тебя и двух писарей, чтобы договориться об условиях капитуляции.

* * *

Полли – леди Аполлония – ждала нас в большой гостиной поместья, которая почти не пострадала, только окно разбилось от шального мушкетного выстрела.

Полли надела темно-синее платье из плотного атласа с простой отделкой, похожее на траурное одеяние. Если она и ощутила тяготы войны, это было совсем незаметно. Волосы ей уложили в идеальную прическу и напудрили, губы накрасили до кукольного совершенства.

Я уселась в вычурное кресло вишневого дерева, решив притвориться, что чувствую себя в своей тарелке в этом негостеприимном месте, где мне не были рады. Писари тоже прекрасно понимали, что вторглись в дом побежденного врага. Они тихо устроились за карточным столом в углу и приготовили бумагу и чернила.

– Теодор! – вместо приветствия воскликнула Полли. – Эта встреча будет рассматриваться как формальная капитуляция или вы станете обыскивать дом?

– Ничем подобным мы заниматься не будем. Почему ты здесь? – Теодор направился к ней, однако Полли осторожно отступила, подчеркивая дистанцию между ними.

– Ты же не думал найти здесь отца, – усмехнулась она.

– Разумеется, нет. Я надеялся поймать Поммерли или Мерхевена. Или знакомых офицеров, а может, и незнакомых. Но не тебя, дорогая сестренка.

Взор Полли заледенел, когда она услышала ласкательное выражение из уст брата.

– Сейчас неуместно упоминать семейные узы. Я не могу помочь армии сражаться, поэтому осталась засвидетельствовать капитуляцию. – Она дерзко вздернула подбородок, розовые губы сжались в тонкую линию. Полли была прекраснее, чем я ее запомнила. Недостаточно взрослый облик и серьезное выражение личика, по-девичьи пухлые щеки и широко распахнутые глаза. – Не важно, что ты и твои прихвостни сделают потом со мной.

– Ты вольна уйти, – отрезал потрясенный Теодор. – Неужели ты думала, что я брошу собственную сестру за решетку?

– Отец бы с тобой так и поступил, – невозмутимо сообщила она.

– А может, он повесил бы меня, Полли? Приказал перерезать глотку или четвертовал? – Бесстрастный голос Теодора наконец наполнился горечью. Я поняла, что до боли, до побелевших костяшек стискиваю виноградные лозы, вырезанные на подлокотниках кресла, и усилием воли разжала пальцы. – Что он сделал с Баллантайном?

Полли побледнела.

– С предателями такое случается, Тео. – Она сидела на дальнем конце полированного стола вишневого дерева. Шелк платья вздувался над ручками кресла – оно предназначалось для мужчин, а не для объемных дамских нарядов. – Ты прекрасно это знал и все равно поднял бунт. Восстал против отца и возжелал забрать его корону себе.

Теодор прикрыл глаза и какое-то время не двигался.

– Неужели тебя так сильно настроили против меня? Полли, ты же знаешь своего брата. Разве я когда-нибудь жаждал власти? Или мне присуще честолюбие? Вряд ли. – Он сделал к сестре два решительных шага, но та насторожилась, и Теодор остановился. – Возможно, ты не согласна с политикой, которую я продвигаю. Но я просто хочу восстановить закон в Галатии. Поверь мне. Я не хочу корону.

Полли отвела взгляд.

– Но люди – та же злобная чернь, что наверняка убила бы меня и папу, так же как они отобрали жизнь у наших друзей и родных, – эти люди возложат корону тебе на голову! – Она подняла глаза, такие же темные и синие, как ее платье, и посмотрела на Теодора. – Станешь отрицать?

Тот раздраженно вздохнул.

– В отличие от тебя я вообще не уверен, что они хотят короля. И я буду делать все, что диктуют законы нашей страны!

– Законы, которые ты написал, законы, которые изменили естественный ход вещей, которые перевернули страну с ног на голову. И ради чего? – Полли с душераздирающим скрежетом оттолкнула кресло и взглянула в окно. – Ради страданий, резни и беспорядков?

– Знать сама посеяла эти страдания, – негромко ответил Теодор. – Думаешь, люди, которых я защищаю, в один прекрасный день просто взяли и передумали есть объедки с барского стола? Их недовольство справедливо. Полли, да посмотри же на меня!

Полли слушала его с каменным лицом.

– Мы должны обсудить условия капитуляции.

– Верно, – вздохнул Теодор. – Полагаю, ты в курсе, что вам нечем торговаться. Хотя, возможно, вы захотите предложить нам нечто ценное. Возможно, пожелаете выдать короля?

– Ни за что, – невесело улыбнулась Полли.

– Тогда вот тебе условия: остаток войны ваши солдаты и офицеры проведут в лагере для военнопленных под Хейзелуайтом. Под честное слово никого не выпустят, обмен пленными будет производиться исключительно равноценный.

– Лагерь для военнопленных… Что ж, это лучше, чем плавучая тюрьма. Ах да, у вас же их просто нет, так что сэкономить на заключенных не получится.

Теодор продолжил, словно вовсе ее не слышал:

– Ваши оружие и боеприпасы будут конфискованы, но офицерам и солдатам оставят форму и личные вещи.