Книга Красная помада для бибабо, страница 15 – Алёна Воля

— Зачем вы меня вызвали?

Он встал из-за своего места, и, обойдя стол, сел напротив. Потянулся, и, взяв меня пальцами за подбородок, заставил посмотреть на него.

— Ну что? Ты приняла решение?

— Смотря, о чем идет речь.

— Ты знаешь…

Я мотнула головой, освобождаясь. Хватит ли у него наглости сказать напрямую?

— Что вы хотите в обмен на то, что не станете подавать на Диану в суд?

— Тебя. — Ответил просто, и с иронией. Конечно. А разве были варианты?

— Скажите мне, а в чем смысл? — сощурила глаза. — Неужели это так приятно, принуждать женщину, чтобы видеть ее страх и отвращение?

Марк Янович явно не ожидал такого вопроса. Изменился в лице, сжал губы и процедил:

— Я, знаешь ли, привык к такому…

Мое сердце вдруг сжалось от… сочувствия, так как я не понаслышке знала, каково это — чувствовать себя ущербным. Вульф какое-то время молчал, думая. Потом сказал:

— Не переживай, все не так страшно, как тебе сейчас кажется. Будешь работать, как и прежде.

— И все?

— Нет, конечно. — Одарил неприятной улыбкой. Жалость, которая, было, мелькнула во мне, тут же испарилась. — От тебя потребуется самая малость: выполнять мои просьбы.

— Даже если вы попросите кого-то убить?

Он хохотнул.

— Чувство юмора — это прекрасно. — А буквально через секунду его настроение изменилось. — Но шутить с тобой мы будем потом. Сейчас я хочу услышать ответ.

О том, что мне собственно никто никаких вопросов не задавал и предложений не делал, промолчала. Не маленькая, понимала все без слов. Тут и выбора-то не было. И он это знал. И я это знала.

— Хорошо. — Выдавила из себя. — Я согласна.

Увидев его взгляд — поежилась. Ленивая улыбка светилась в его глазах. Знаете, когда побеждаешь в шахматы, просчитав все ходы наперед? Или сидя с картами в руках, полными козырей? Но то, как смотрела на него я, видимо испортило наслаждение от триумфа. Он разомкнул губы, чтобы что-то сказать, подумал немного, после чего негромко произнес:

— Все могло быть иначе, мой маленький бибабо…

— Не называйте меня так! — прошипела в ответ. — У меня есть имя и отчество!

Марк Янович вальяжно откинулся на спинку стула.

— С этого момента я буду называть тебя так, как захочу. — Сообщил гадким тоном. — И советую тебе быть более… покладистой. Чтобы я не передумал. Срок исковой давности — три года, если не ошибаюсь.

— Три года?! — Это был даже не испуг, а нечто большее. К груди словно лед приложили. Он что, собирается три года меня… мучить?!

— Да. — Протянул противно.

В этот момент по переговорному устройству секретарь сообщила:

— Марк Янович, к вам Януш Диана и Федор Андреевич.

Директор как-то нехотя поднялся; видимо наш разговор доставлял только ему понятное удовольствие. Обошел стол по большому кругу, а когда проходил мимо меня — провел рукой по плечам, заставив вздрогнуть. От этого прикосновения вниз по спине сразу пошел холодок. И мне терпеть такое три года?! Мысль засела глубоко и не давала покоя. Ну, никто же в здравом уме не будет столько времени… или будет?

Разговор с юристом был коротким. Нам озвучили сумму — двадцать шесть тысяч в американском исчислении. Это с процентами за «издержки», как повторился Федор Андреевич. Я даже не вздрогнула, так как и без того принесла себя в жертву. Динка в этот раз не ревела. Выслушала приговор молча, даже как-то отстраненно.

После того, как нас отпустили, и мы вышли на улицу, не выдержав, спросила:

— Сколько у тебя есть на данный момент?

— Полторы.

— Что?! — зная, что ее деятельность перешерстили только за последние полгода, застыла. — Ты куда деньги тратила?!

— Гульня, кабаки, шмотки… — ответила без эмоций. — Рыжье. — тряхнула рукой, показывая золотой браслет и кольца.

Взвыв от отчаяния, закусила указательный палец.

— Твоя мама в курсе?

— Пока нет… сегодня скажу…

Я знала наперед, что мачеха попытается вытянуть из меня «помощь», а потому еще сутки назад занесла ее номер в черный список, но не ожидала, что и Диана не побрезгует надавить на жалость.

— Можешь помочь, Саш?

— Денег у меня нет. Все уходит в ремонт.

— Ну, ты ж квартиру сдаешь…

Сдержав порыв заорать матом, выдохнула и ответила железным тоном:

— Вы с Тамарой Вячеславовной сдаете две. Плюс вам осталась папина дача. Продадите что-нибудь из добра и вырулите.

— Сестра называется… как все хорошо, так Диняша-Дианочка, а как плохо и нужна помощь — разбирайся сама?

У меня от этих слов даже тело все зачесалось.

— Ты, дрянь малолетняя, я только что твою задницу из тюрьмы вытащила. — Прошипела ей в лицо, заставив отшатнуться. — Сиди и молись, чтобы я не передумала!

— Как… вытащила..? — она с непониманием уставилась на меня.

— А вот так! — Не объясняя развернулась и ушла, не оборачиваясь на окрики сестры.

— Саш! Сашка! Ну не обижайся! Ну, на нервах я вся! Саш!

О, как все просто! Даже без «прости-извини»! А меня трясло так, что в открытый космос ее выбросить хотелось! И колотило весь оставшийся день до глубокой ночи, сон не шел, несмотря на то, что предыдущую тоже просидела, толком не сомкнув глаз. Зашла на сайты и поудаляла свое резюме, так как несколько раз мне позвонили, и пришлось отнекиваться. Поговорила с Нелей, успокоила, сказав, что на работе все наладилось. Соврала. А что толку было рассказывать, что попала в лапы абьюзера? Ни мне легче — ни ей покоя.

Если честно, ожидала, что Вульф по обыкновению даст мне передышку. Ошиблась. Он появился у нас к обеду на следующий день и сел пить кофе, как периодически делал раньше.

Марк Янович рассматривал меня откровеннее, чем это делал Рылеев. Так, наверное, осматривают новокупленного скакуна. В данном случае — кобылу. Я прокляла стойку на тонких нержавеющих ножках. За ней не было возможности скрыться. «Ну почему у нас не такая же дубовая как в «Техасе?!» — с тоской подумала, переминаясь с ноги на ногу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это было отвратительно — чувствовать себя в полной его власти и видеть, как он открыто этим наслаждается. Больной на голову ублюдок!