Книга Красная помада для бибабо, страница 26 – Алёна Воля

— Да.

— Показывай.

Молча протянув скетчбук, не глядя на него, уменьшила звук телевизора. Он пробежал глазами, глянул на часы.

— Что ж, хорошо. — Полез в карман и достал мой маленький рабочий блокнот и положил оба на тумбочку. — Кстати, возвращаю.

Как по уму — так я вообще не должна была смутиться, но, тем не менее, покраснела. Отвлекающий маневр тогда мне удался на все сто. Не известно, как бы закончилось дело, если бы Марк Янович отошел к столу и присел бы, например на стул. А с другой стороны — какая теперь разница? Он же в итоге получил, что хотел…

— Ждете извинений? — сощурилась в ответ.

— Нет. Но выводы сделал. — Ответил, отворачиваясь и выходя из комнаты. — Готовь свою вкусную задницу.

Покраснев еще сильнее, и сдержавшись, чтобы не сказать ничего в ответ, перевернулась на живот. То, что он питал некую слабость к этой части женского тела, я поняла еще когда мы поцеловались первый раз. Его руки постоянно туда возвращались, поглаживая и стискивая. Ну а будучи в «Омуте», подозрения на этот счет только укрепились.

Вульф вернулся без пиджака, с закатанными рукавами и полез в кулек, выуживая орудия для пыток мирных граждан.

— Ты ела сегодня что-нибудь?

— Да.

— Что?

— Не помню уже. — На самом деле я выпила за день четыре чашки чая с лимоном, а о еде и не задумалась.

— Понятно. — Ломая ампулу, ответил будничным тоном.

Следующие минуты, пока он шуршал и звякал чем-то, показались вечностью. Уколы это всегда больно и неприятно, а когда их тебе делает человек, которого не хочется подпускать к себе и на пушечный выстрел — особое удовольствие.

В этот момент зазвонил мой телефон. Очень не кстати, так как присаживаясь рядом, директор явно увидел имя на дисплее: «Мишутка». На самом деле это была девушка, с необычным именем Михалина. Она жила этажом ниже и иногда просила присмотреть за кошкой, когда отлучалась в отпуск или по работе на несколько дней. Именно она мне в начале лета посоветовала своего ветеринара, когда понадобилась помощь бабе Лизе с ее кабан… котом.

— Извини, не могу говорить. Наберу позже, хорошо? — выдав все это скороговоркой, отключилась и вздрогнула всем телом, так как Марк Янович, без стеснения откинул одеяло и дернул мои брюки вниз, оголяя мягко говоря, больше пространства, чем следовало. Я уж было открыла рот для возмущения, но почувствовав, как он стал протирать место для укола, стиснула зубы.

Сделав инъекцию, управляющий не поспешил вставать.

— Саш, я понимаю, что обидел… но ты только глупости не делай…

— Обидели?! — натягивая штаны и отбрасывая вату, зло оскалилась. — Вы меня не обидели! Вы меня с говном смешали! Ни за что! Добиваться женщины, чтобы потом унизить — это… это…

— Прости. — Сказал глухо.

— Уходите! — Голос стал срываться, а внутри закипал гнев.

Вульф молча встал и вышел. Минуты через три хлопнула входная дверь, а я, издав стон, накрыла голову подушкой. В груди было горячо, казалось, что кто-то насыпал углей и теперь раздувает. Как же больно!

На следующий день он не звонил и не писал. К вечеру я даже решила, что буду просить Свету таки приехать ко мне, чтобы сделать укол. И не важно, если перепутаю дозировку, настолько тяжелое было душевное состояние, что хотелось кричать.

Сходив к соседке и покормив кошку, когда вернулась к себе, застала Вульфа выходящим из кухни.

— Ты где гуляешь вместо того, чтобы в постели лежать?

— И вам здрасте.

— Добрый вечер. — Внимательно разглядывая с головы до ног, остановился на тапках.

— Я отлучилась на десять минут. Ничего страшного.

— Температура?

— Нет уже. Колеблется в пределах нормы. — Снимая куртку, пошла в ванную и помыла руки.

— Если тебе что-то надо, просто позвони или напиши. Что с кашлем? — без перехода, спросил приблизившись.

— Влажный, откашливается. — Отшатнулась от него.

Тяжело выдохнув, Марк Янович кивнул головой в сторону моей спальни:

— Идем, послушаем тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зайдя в комнату, вдруг сообразила, что на мне нет бюстгальтера. Тут и без того вся эта процедура в его исполнении не очень нравилась, вернее совершенно не нравилось то, что ощущала, а теперь еще и смутилась из-за отсутствия защитной части женской экипировки.

— Подождите. Мне надо… Две минуты. — И отправилась под его надзором к шкафу, где покраснев, полезла в выдвижной ящик.

Увидев его усмешку, хотела сказать что-нибудь отрезвляющее, но не успела.

— Не напрягайся напрасно. Он будет только мешать.

— В прошлый раз же не помешал? — на самом деле, я прекрасно помнила, как он пару раз порывался мне что-то тогда сказать, но каждый раз замирал, отодвигая в сторону или забираясь стетоскопом под ткань.

— Просто прикройся руками, если так стесняешься. — Сказал, открывая свою сумочку.

Казалось бы — чего мне было робеть, если он и так уже не только видел мою грудь при освещении, а и..? Кгхм… м-да… Но ситуация и настроение творят с нашей психикой чудеса. Оголиться перед ним полностью пусть и до пояса — не могла. Это было выше моих сил.

— Ложись. — После того, как послушал меня с обеих сторон, полез в кулек за шприцем и прочими приятностями.

— Это последний?

— Да. Ингаляции делаешь?

— Угу. — Буркнула, укладываясь на живот.

После укола, Вульф не стал задерживаться. Может, спешил куда-то, а может, не хотел нарваться на разговор подобный вчерашнему — не знаю. Он оделся и сказал из коридора:

— Я тебе поесть принес. Посмотришь на кухне. Закрой дверь за мной. Ключи я оставлю на прихожей.

Не ожидая такого поворота, застыла с открытым ртом. Недаром говорят, что понять женщину невозможно. И это действительно так. Его слова меня… задели. Нет, я, конечно же, понимала, что он не будет стоять на коленях, вымаливая прощение. Да и не хотела этого. Но такой резкий поступок-отречение почему-то выбил из колеи.

Задетое самолюбие вновь напомнило о себе, а потому на следующий день я без каких-либо колебаний пошла на почту и отправила свое заявление заказным письмом с уведомлением. После чего целых три дня прожила хоть и с зудящей ущемленной гордостью, но относительно спокойно.