Онлайн книга «Невероятные происшествия в женской камере № 3»
|
Оказалось, она сплела что-то наподобие авоськи из тонких косичек и поместила внутрь пластиковую бутылку. – Талантище, – хмыкнула Катя. – Зато теперь удобно б-будет носить, – благодушно ответила Наташа, не поддаваясь на провокацию. Бутылку она бережно поставила на пол возле кровати. С улицы донесся стук, как будто сыпались камешки. Все разом повернулись к окну. На пластиковую крышу внутреннего дворика падали крупные капли дождя. Майя, не меняя своего оторопелого выражения лица, плотнее завернулась в одеяло. Наташа закурила, расслабленно облокотившись на спинку кровати (Аня поежилась, представив прикосновение металлических прутьев к голой коже), и сказала: – У нас на зоне, если тебя сажали в к-карцер, где было холодно, некоторые г-газетами грелись. – Чего? – удивилась Катя, тоже закуривая. К Аниной печали, окно она опять открыла настежь. – Это как? – Укрывались. От нее сразу жарко становится. Не знаю, к-как это работает. – А почему вы одеялом не укрывались? – спросила Майя. В ее голосе смешивались сочувствие и настороженность – ничего хорошего от Наташиных рассказов она больше не ждала. – Потому что нет там одеял, это же к-карцер. Там вообще ничего нет. И к-койку рано утром пристегивают к стене, чтобы ты лежать днем не мог. Только газеты туда приносят, если в-выписываешь. – Какой ужас! И тебя туда сажали? – Меня нет. Но те, кого с-сажали, рассказывали. Вообще дрянное место – з-зимой холодно, а летом так жарко, хоть вешайся. Все помолчали. У Майи вдруг изменилось лицо, как бывало, когда ей в голову приходила мысль, и она сейчас же с беспокойством спросила: – А тут тоже есть карцер? – Конечно, – серьезно сказала Катя. – Туда сажают за глупые вопросы. – Нет, правда! Газет-то тут нет! – Ну, сейчас и не зима, – ободрила ее Аня. – Да нет тут к-карцера, – ответила Наташа и выкинула бычок в другой стоящий рядом с ней стаканчик. – Т-только его здесь еще не хватало. Майя отложила книгу, поплотнее завернулась в одеяло и пожаловалась: – Разговоры у нас какие-то странные. Если бы мне кто-нибудь еще неделю назад сказал, что я буду о таком беседовать, никогда бы не поверила! Катя злорадно захихикала. – Да уж, выйдешь отсюда с новыми знаниями. Будешь типам своим хвастаться, как пять суток отсидела! – Да ты что, скажешь тоже! Я никому никогда не скажу! Выйду и забуду как страшный сон. – А ты, Наташа, расскажешь кому-нибудь? – спросила Катя. Наташа повела костлявыми плечами и неохотно ответила: – З-зачем об этом рассказывать? – Да тебе-то какая разница, ты же уже и на зоне сидела! – Ну и что? Где я с-сижу, никого не к-касается. – А ты, Ирка, будешь рассказывать? – Меня не спросит никто, – буркнула Ирка. – А ты? – Катя посмотрела на Аню своим колючим взглядом. – О да! – сказала Аня. – Я обязательно буду рассказывать! Все повернули к ней головы. – Зачем?! – изумилась Майя. – Не представляю, как можно хотеть об этом говорить. – Ну я ведь не сделала ничего плохого. Даже наоборот. Пошла на митинг, а меня за это в спецприемник посадили. Мне кажется, о таких вещах нужно обязательно рассказывать, чтобы все знали, что у нас происходит. – Ну да, ты ж у нас политическая, – фыркнула Катя и потянулась, как кошка. – Почетно, не то что мы. Аня почувствовала в ее голосе даже еще не угрозу, а только обещание угрозы, но сразу внутренне подобралась. – А ты-то сама будешь рассказывать? – спросила она. – Я? Нет, конечно. Что я, дура, что ли? – А на работе ты что скажешь? – спросила Майя. – Скажу, болела. – Хорошо, что я не работаю, – вздохнула Майя. – Я всем скажу, что улетала отдыхать и специально отключала телефон, для релаксации. Наступила пауза. Катя явно потеряла интерес к разговору и озиралась по комнате в поисках нового развлечения. Не придумав ничего лучше, она свесилась вниз, посмотрела на спящую Диану и потрясла кровать: – Сколько можно дрыхнуть, мать? – Отстань, – недовольно пробурчала Диана, не открывая глаз. – Все проснулись уже, скоро обход будет. О, а вот, кажется, и он! Дверь открылась, и в камеру вошли несколько человек. Это была та же смена, что принимала Аню в спецприемник – она сразу узнала важного толстощекого мента-дежурного, который описывал ее ценные вещи. С ним вместе зашла блондинка, откатывавшая Ане пальцы, и еще одна женщина, которую Аня прежде не видела, но которая определенно захватывала воображение. В камере, казавшейся особенно мрачной из-за пасмурного неба за окном, эта новая женщина казалась ослепительной. Она была одета в желтую блузку, узкую черную юбку и фиолетовые босоножки на шпильках. Светлые волосы ложились ей на плечи мягкими волнами. Пахло от нее райски – чистотой и цветами. Она явно принадлежала к другому миру – миру, где люди ходят в душ, когда захочется, пользуются стиральными машинками, красятся и не курят. Пока толстощекий полицейский делал перекличку, женщина разглядывала арестанток со сдержанной благосклонностью. Ее явно не смущала обстановка, хотя Ане казалось, что такие дамы должны падать в обморок при одном упоминании тюрьмы. Когда перекличка закончилась, женщина обвела всех теплым взглядом и спросила: – Есть ли у вас жалобы на содержание? Все угрюмо покачали головами. Аня с удивлением поняла, что ее сокамерниц эта благоухающая прекрасная гостья, кажется, совсем не впечатлила. Майя вдруг сказала: – У меня есть жалоба. Женщина ободряюще ей улыбнулась: – Я вас внимательно слушаю. – У меня жалоба на то, что меня держат здесь незаконно, – отчеканила Майя. Женщина, кажется, немного удивилась. Она еле заметно приподняла изящные брови и уточнила: – В смысле незаконно? Вы оказались здесь без решения суда? – Суд у меня был, но меня вообще не должны были арестовывать. – А за что вас арестовали? – За езду без прав. Только права у меня имелись. Толстощекий мент подался вперед, явно желая вмешаться, но женщина едва заметно повела головой в его сторону, и он тут же как-то обмяк и сделал шаг назад. Помедлив, она спросила у Майи: – Вы их предъявляли сотрудникам полиции, когда они вас задерживали? – Предъявляла! – На каком основании тогда вас задержали? |