Книга Моя жизнь в руинах, страница 36 – Карина Хэлли

Она постанывала, когда я ее целовал, и на мгновение мне показалось, что я действую слишком прямолинейно, ведь, кроме одной совместно проведенной ночи, нас ничто не связывало. А потом она прижала свою руку к моему пенису, словно жаждала его.

– Трахни меня, – выдохнул я. Мой поцелуй стал более настойчивым, горячим, влажным и голодным. Мои руки проникли под ее джемпер и уже сжимали ее грудь, мое желание обладать ею почти вышло из-под контроля. Я пытался остатками мозга подсчитать, успеем ли мы до того, как нас засекут.

– Подриг! – с первого этажа донесся раздраженный голос бабушки. – Хватит заниматься ерундой и живо марш сюда!

Проверенное средство по уничтожению эрекции.

Тяжело дыша, я посмотрел на Валери, на ее растрепанные волосы, влажные красные губы и пунцовые щеки. Черт побери, она так прекрасна. Я просто голову теряю от этой женщины.

Мы встали с кровати, привели себя в порядок и направились вниз к ужину. Я остановился перед лестницей и, прижав ее к себе, спросил:

– Ты готова?

Она взволнованно кивнула.

– Да и нет…

– Не нервничай, – сказал я, с улыбкой наклоняясь к ней. – Поцелуй меня.

– Поцеловать? Ты разве не суровый ирландский парень?

– Валери, я Подриг МакКарти, – ответил я. – Поцелуй меня на удачу.

– О, да ты просто мистер Красноречие. – Она быстро поцеловала меня в губы. – Ты постоянно называешь меня моим полным именем, но, раз уж мы помолвлены, я надеюсь, ты начнешь обращаться ко мне Вал.

– Вал… Мне нравится.

Я взял ее за руку и повел вниз.

Отец уже сидел во главе стола, бабушка расположилась рядом. Он выглядел гораздо лучше, чем днем, возможно, оттого, что на нем была симпатичная фланелевая рубашка, волосы были зачесаны назад, и он принял обезболивающие. На нем также были очки, и это меня очень обрадовало. Я хотел, чтобы он увидел, какая Валери – Вал – красавица.

– Папа, – произнес я гордо, подведя ее к столу. – Это Валери, моя невеста.

– Рада с вами познакомиться, – сказала она, и поскольку было очевидно, что он не встанет из-за стола, присела в неловком реверансе.

– Это что ты еще выдумала? – нахмурился он. – Я не король. Я просто при смерти.

Она покраснела с головы до ног.

Я засмеялся и сжал ее руку.

– Она видит тебя королем, папа, и я бы не стал с ней спорить.

На его лице появилось некое подобие улыбки.

– Полагаю, в рамках этого дома так и есть? Ладно, ладно, садитесь и ешьте.

Мы заняли места с другой стороны стола. Напротив нас стояло блюдо с салатом, который мы заправили сами, передавая друг другу соль, перец и соус.

Вал смотрела на два свободных места за столом, когда вошел Майор и занял одно из них.

– А, салат! – сказал он, потирая руки. – Так же, как и вчера, и позавчера, и два дня назад.

Он все еще был в своем коричневом костюме, который выглядел так, словно был найден в секонд-хенде на дне корзины, под грудой вещей.

– Ты его ешь, а еще он тебе нравится, – угрожающе произнесла бабушка.

– Что ты сказала?

Бабушка закрыла глаза и покачала головой.

– Господь Всемогущий, – пробормотала она.

После ее слов из кухни появилась Гейл, неся огромную кастрюлю с ирландским рагу, над которым бабушка трудилась весь день.

Гейл не удивилась, увидев меня. Наверняка ее предупредили заранее. Она хорошо выглядела, если не считать излишней худобы и темных кругов под глазами.

– Привет, Подриг. Давненько тебя тут не было. – Она произнесла это с легкостью, но ее губы скривились при этом так, словно она пососала дольку лимона. – У тебя все хорошо?

– Да, все просто замечательно, – ответил я. На самом деле все было как раз наоборот. Мне стало смешно от того, как часто в течение дня мы произносим это в ответ, хотя у нас все плохо, и, сами того не замечая, превращаемся в лжецов. – С возвращением в Шамблз.

Она изобразила некое подобие улыбки и поставила кастрюлю в центр стола.

– Я бы сказала тебе то же самое, но, полагаю, ты здесь надолго не задержишься. – Она села рядом с Майором и бросила взгляд на Валери. – До меня дошли хорошие новости. Мои поздравления.

– Что за хорошие новости? – спросил Майор, хотя мы уже все ему рассказали.

– Подриг и эта леди женятся, – прокричала ему в ухо Гейл.

– О, это славно, – сказал он. – Поздравляю тебя, Подриг, она классная. А вы двое все держали в тайне! – заявил он, глядя на бабушку и отца.

Мой отец продолжал копаться в салате, не обращая никакого внимания на слова Майора. Я заметил, что отец почти ничего не ест.

– Так когда свадьба? – спросила Гейл, раскладывая рагу по тарелкам.

– Да, Подриг, когда будет ваша чудесная свадьба? – присоединилась бабушка.

Я посмотрел на Валери, и она кивнула, беря бразды правления в свои руки.

– Мы еще не решили. Все зависит от того, каким будет расписание Подрига, когда он вернется на поле.

Поскольку я не был уверен, что вообще когда-нибудь буду играть, я едва не нахмурился в ответ. Но она же не знала истинного положения моих дел, да и никто не знал.

– Ты уже восстановился после сотрясения? – спросила Гейл. – Удар был очень сильным.

– Это точно. И как ты умудрился? – Отец включился в наш разговор. – До сих пор не понимаю, какого черта ты упал.

– Колин, будь любезен, дай нам закончить ужин, а уж потом чертыхайся, – сделала замечание бабушка.

– Ага, а сама постоянно дьявола поминаешь, – проворчал он ей в ответ.

– Только лишь потому, что мне бы хотелось иметь его в своих союзниках, – ответила она, тыча в отца вилкой. – И потом, что случилось, то случилось. Зачем вспоминать. Бедный мальчик и так плохо себя чувствует.

– Мы обручились лишь на Рождество, – продолжила Валери, пытаясь сменить тему разговора, – поэтому еще ничего толком не планировали. Мы только начинаем об этом думать, – радостно добавила она.

– А где ее кольцо? – спросила Гейл, повернув голову в сторону Валери, но глядя только на меня. – У тебя куча денег. Я думала, если ты решишь жениться, твоя женщина будет усыпана бриллиантами.

– Да, Подриг, это не тот случай, когда нужно экономить, – добавил отец.

Я обменялся взглядами с Валери и с бабушкой, а затем откашлялся.

– Вообще-то, папа, я собирался тебя кое о чем попросить. У Валери нет кольца, потому что я хочу, чтобы она носила мамино.

Наступила тишина.

Все прекратили есть и уставились на моего отца.