Онлайн книга «Тридцать четыре холостяка или Дневники народной свахи»
|
— Светозар! — возмутилась я. — Отпусти кота! Чего ты опять начинаешь! — Я начинаю?! — взревел богатырь и потряс рукой, в которой был зажат хвост Тимофея. — Пусти ирод! — взвыл рыжик, болтаясь подобно тряпичной кукле. — Ох, и запала тебе девица в душу, — прожурчал голос русалки. Я уставилась на Ресаллу и захлопала глазами. Это она сейчас про какую еще девицу говорит? И кто на кого запал? Раздался глухой «хлюп», и на камне восседают уже две русалки. У новой свидетельницы нашей склоки хвост был белоснежный, а волосы огненно-рыжего цвета. Довольно необычное сочетание. — И правда, богатырь, — пропела вторая русалка, — сердечко-то в бешеном танце заходится, и мысли путаются, когда на нее смотришь. На лице богатыря ходили желваки, а глаза метали молнии. Он выпустил хвост кота и направился в воду. Тимка шлепнулся на траву и жалобно мяукнул. — Светик! — пискнула я, перескакивая через лежащего на траве рыжего кота и пытаясь ухватить мужчину за руку. — Доигрались, хвостатые, — зарычал богатырь и вошел в воду. — Не глупи, богатырь Красноградский, — сказала белохвостая русалка. — Быстрее узнает, быстрее счастлив будешь… Светозар на мгновение замер, и этого короткого замешательства хватило, чтобы русалки в последний раз хлопнули хвостами по воде и скрылись в ее глубине. Богатырь грозно зарычал и ударил кулаком по ровной глади. Мне в лицо попала вода, и я недовольно поморщилась. Ну вот, мой сарафан теперь в мелкую крапинку. Тимка зашипел и замотал головой, пытаясь избавиться от попавшей на него воды. Богатырь вышел на берег и стал буравить Тимку взглядом. — А кот ни в чем не виноват, — сказала я богатырю, заслоняя собой котика. — Пойдем, — мужчина махнул рукой и направился в обратную сторону. И это все? А я хотела с русалками поговорить… — Светик! — крикнула вслед мужчине. — Подожди минутку. Богатырь остановился и недовольно посмотрел на меня. — Тим, — шепнула я. — Отведи его немного в сторону, я хочу с русалками поговорить. Кот кивнул и направился к богатырю. Я подошла к краю берега и села на корточки. Опустила руку в воду и стала ждать. Вода была теплая, и я довольно муркнула. Правду говорят, что вода успокаивает. Прикрыв глаза, стала ловить секунды умиротворения. Раздался уже знакомый «хлюп», и из воды вынырнула Ресалла. Села на все тот же камень и выжидательно посмотрела на меня. — Спрашивай, — она нервно дернула хвостом. — Да побыстрее, а то, если Светозар увидит… — Надолго я здесь застряла? — задала самый волнующий меня вопрос. — Нет, — она мотнула головой. — Немного у тебя здесь времени. — Сколько? — Не тот вопрос ты мне задаешь, — она хлопнула хвостом по воде. — Когда время придет в свой мир вернуться, выбирать тебе придется. Иль за сердцем пойдешь и счастье обретешь, иль разума послушаешь и несчастной станешь. Очень… оптимистично. — Ничего не понимаю… — Не время еще, — она резко соскочила с камня и скрылась под водой. Вот и поговорили… А в голове крутится тысяча и один вопрос. Кто запал Светику в душу? Я? Да быть того не может. Во-первых, мы из разных миров. Во-вторых, я как-то не дотягиваю внешне до той же самой Марьи. В-третьих, мы вроде как друзья… И дружбу портить не хочется… Так что лучше даже и не думать о каких-либо возможных отношениях со Светозаром. Себе-то я признаться могу, что он мне нравится. Но то себе… И поделиться переживаниями не с кем. А разрушать наши дружеские отношения ради какой-то там призрачной надежды на взаимность… глупо. Я выпрямилась и, оправив сарафан, пошла по тропинке искать кота с богатырем. Далеко они уйти не могли. И действительно, эти двое обнаружились на небольшой полянке. Светозар сидел на траве, выпрямив одну ногу, а вторую подтянул к себе и положил на согнутое колено руку. Кот-ученый крутился возле него кругами и что-то пытался донести до хмурого богатыря. Только сейчас я обратила внимание, что сапоги на Светике промокли и штаны по колено в воде. — Светозар, — обеспокоенно проговорила я, — ты же так простудиться можешь! — Не суетись, Алена, — богатырь убрал руку с колена и, сорвав какую-то травинку, сунул ее в рот и стал жевать, — на солнце высохнет. — Свет… — начала было я. — Алена! — раздраженно произнес мужчина. — Хватит со мной возиться! Он встал с земли и отряхнул штаны. Раздраженно посмотрел на меня, выплюнул травинку и, выйдя на тропинку, направился в сторону деревни. — Чего он такой дерганый стал? — спросила я кота. Тот дернул левым ухом, пошевелил густыми усами, поковырял лапой землю… В общем, делал все что угодно, только не отвечал на мой вопрос. — Тимофей! — прикрикнула разозленная я. — Ась? — стал играть в дурачка котик. — Почему Светозар такой нервный стал? — снова задала вопрос. — А ты будь умной девочкой, — хмыкнул кошак, — и сама догадайся… Он пошел вслед за богатырем. Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру. До чего я должна догадаться? Неужели я чем-то обидела богатыря? Но чем?! Кто бы мне еще сказал, за что мне надо прощения просить… Выйдя к деревне, мы повернули в сторону дома. Светозар все равно отказывается невесту искать, а богатырей я потом опрошу, нашли они себе невест или нет. А вот что делать, если нет?.. Тогда придется читать им лекцию на тему: «Как богатырям надо невест искать». До терема шли молча. Светик недовольно сопел и косо на меня поглядывал, Тимофей же шел и тихо ухмылялся. Вскоре идти на своих четырех ему надоело, и он повис на богатыре. Чувствую, знает он что-то, только говорить не хочет. А я изведусь вся от неизвестности! Неприятно чувствовать себя в чем-то виноватой, если даже не знаешь за что виновата… Войдя в терем, сразу прошла на кухню, где уже вовсю трудилась Берислава. Встретив меня широкой улыбкой, она сунула мне в руки кастрюлю с крупой и попросила ее промыть. Вымыв руки, я тут же приступила к своим обязанностям. Когда на душе неспокойно, работа как-то отвлекает. Самое главное не заработаться до нервного срыва. — Вся жизнь моя отравлена тобою, — вдруг начал строить из себя поэта кот. – Оставь меня, Прошу лишь об одном: «уйди»! И не давай хоть маленькой надежде, Рисовать с тобою яркие мечты. Любимая! Дай руку мне, Не отнимай ладоней, Когда коснусь тебя я, В сладостном бреду. Ты губишь душу мне, Лишая силы воли. |