Книга Хозяин города, страница 16 – Анастасия Шерр

Приподняв её лицо за подбородок, заставил девочку посмотреть в его глаза. Плачет. Мокрые ресницы подрагивают, губы искусаны до кровавых отметин, а ему бы сейчас испытать муки совести да отпустить её, но внутри нет жалости. Ни грамма.

— Пойми, Милана, то, что ты попала ко мне — твоё спасение. Я не могу дать тебе любовь, которую ты там себе нафантазировала. Но в моих силах сделать твою жизнь безопасной и комфортной, а это намного больше, чем какая-то эфемерная любовь, которая не накормит и не защитит. А ты плюёшь мне, своему спасителю, в лицо, нарушая мои правила. В моём городе и моём доме все живут по моим законам. По моим, Милана, — сжал её нежную кожу так сильно, что проступили красные пятна. — Запомни это и уясни раз и навсегда. Нарушишь эти правила ещё раз, и я тебя отправлю в свободное плавание. Несмотря на то, что ты девственница, и я хотел бы видеть тебя своей. Ясно?

Она закрывает глаза, чтобы не показывать своих слёз, но они текут по щекам, вырисовывая влажные дорожки. Иван стирает их большим пальцем, низко склоняет голову.

— Ты права. Я тебя хочу. Себе хочу. Ты мне нравишься и ты чиста, что для меня очень важно. Но и ты не останешься в проигрыше. В моих руках намного больше власти и возможностей, чем ты можешь себе представить. Подумай хорошо, хочешь ли ты отказываться от этого. Я не стану принуждать или насиловать. Для меня важно, чтобы женщина добровольно шла на отношения. А твои принципы… Я уважаю тебя за них, Милана. Но не дам за эту глупость и гроша.

Он практически раздавил её морально. И почти пожалел, что так жёстко её прижал. Но это было необходимо. Для неё в первую очередь.

— Ты можешь идти. Завтра у Нины Степановны выходной, и ты будешь заниматься Мариной сама. Как видишь, несмотря ни на что, я тебе доверяю. Пока.

Она быстро обошла его и вылетела в дверь пулей.

Что ж, пусть подумает о своём поведении. О своём поведении и том чувстве, которое испытал он, увидев её хихикающую с Костиком, даже думать об этом не хотелось.

* * *

Я ненавидела Бекета за его слова. Ненавидела, потому что он был прав. Каждое грёбаное слово — истина.

У меня не было другого выхода. Никакого не было. Я могла только поверить ему на слово, что он не станет меня принуждать…

А уходить… Глупо это. Бессмысленно. По-идиотски. Мне некуда идти, нет денег даже на первое время. Да и едва ли спасут они, деньги эти…

Пропитывая подушку слезами, вспоминала, как, путаясь в свадебном платье, убегала от торговцев и понимала, что не хочу пережить подобное снова. Я не смогу в борделе с клиентами… Уж лучше сразу с моста сигануть.

Безысходность, блин.

Тихо приоткрылась дверь, впуская из коридора слабый свет. Я напряглась и сгруппировалась всем телом, как будто это поможет, реши Бекет меня изнасиловать.

— Мама? — послышался жалобный голосок, а я вскочила, как ошпаренная.

Маринка стояла у двери и тёрла кулачками заплаканные глазки.

— Эй, ты чего? — опустив ноги на пол, протянула ей руки. — Ну-ка, иди сюда.

Девочка подбежала ко мне, ловко вскарабкалась на колени.

— Мне плиснилось, что ты ушла, — всхлипнув, обняла меня за шею, а я почувствовала, как в груди становится тесно и душно.

— Мариш…

— Можно я посплю с тобой?

Будь я какой-нибудь Ниной Степановной, тут же отправила бы ребёнка к отцу, но посмотрела в эти глаза… Эти маленькие бездонные океаны, в которых плещется надежда и любовь, и не смогла.

— Ладно. Полезай под одеяло.

* * *

С утра решил зайти к ней, чтобы лично пригласить на завтрак. Возможно, вчера Иван погорячился. Возможно… Хоть угрызений совести по этому поводу и не испытывал. Нечего с ней как с ребёнком, не маленькая. Пора взрослеть.

Но отношения всё же налаживать нужно. У Бекета наметился чёткий план, и его пора воплощать в жизнь.



Стучать не стал, пусть привыкает. Приоткрыл дверь и шагнул через порог.

Сначала даже не понял, что происходит. Под одеялом лежали два комка, а пол рядом был усыпан блестящими обёртками от конфет.

Подошёл ближе, приподнял одеяло. Маринка спала с пальцем во рту, закинув на Милану ногу, а вторая, свернувшись клубком, тихо сопела, обнимая малышку. И что-то пошло не так. Программа в голове тут же дала сбой.

Опустил одеяло, почесал затылок. Зачем он вообще пришёл? А, да… Наладить контакт. Вроде как.

— Подъём! — рывком стащил с девчонок одеяло, и Милана вскочила, как ошпаренная. Выпучила на него глаза, побледнела, сразу же после этого покраснела, а потом подтянула колени к груди, прикрывая свои бежевые трусики. Какая же она ещё… Чистая и нетронутая. Первая мысль спрятать от него своё тело. Возбуждает.

— Ну, пааап, — захныкала Маринка и, схватившись за край одеяла, потянула на себя.

— Я сказал, встаём и идём завтракать, — взяв мелкую за ногу, протащил по постели, а та сонно захихикала.

Милана, наконец, осознала, что убивать её никто не планировал и быстро вскочила с кровати. Укуталась в халат, лишая Бекета удовольствия наблюдать упругие ягодицы.

— Маринка, пойдём умоемся и почистим зубы, — и, не глядя на Ивана, взяла мелкую за руку, потащила за собой.

Девочка обижена? Или пытается показать ему свои зубки?

* * *

Я не обижена на него, о, нет. Я зла. Зла на него за ту проклятую правду, за его признание, за то, что врывается вот так в комнату, где я сплю, и прожигает своим странным взглядом.

А ещё у меня была целая ночь, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию и принять, наконец, то, что в этом мире ничего не делается просто так, а Бекетов не занимается благотворительностью. И знаете, я смирилась. Смирилась с несовершенством нашего мира, а не с тем фактом, что мне придётся стать любовницей Ивана Андреевича. Вот уж чего-чего, а этого не будет, никогда и ни за что. Пусть даже не мечтает. Разве только силой возьмёт, но об этом думать не хотелось.

Как бы там ни было, и что бы он ни задумал, я решила оградить себя от намёков на секс, этих его нахальных прикосновений и поцелуев. От воспоминания о последнем дрогнули коленки, и пересохло в горле. Абсолютный игнор и арктический холод — на данный момент мои лучшие друзья. Ими и собиралась защищаться.

— У тебя такие белые жжубы, — Маришка заглянула мне в рот и принялась чистить свои зубки ещё энергичней.

— И у тебя такие будут, когда поменяются на коренные, — я приобняла её, чтобы не свалилась со стульчика, сполоснула рот.

— И я буду такая же кррасивая?

Я улыбнулась крохе, чмокнула её в любопытный носик.

— Ты будешь намного красивее.

Бекет ожидал нас за столом с видом строгого папаши, но я не могла не заметить в его глазах вспыхнувшее тепло, когда Маринка бросилась к нему. Я б и сама бросилась, да не к кому. А кто есть — к тому не хочется. Хотя, думаю, Иван Андреевич был бы не против.