Онлайн книга «Я спас СССР. Том III»
– Баскетболистка? – удивляется Ольга. – А за какой раздел она у тебя будет отвечать? – Пока не решил. Разделение наших обязанностей будем уже с новым главредом обсуждать. Дел много, и я бегу дальше. Теперь мне предстоит очень нелегкое объяснение с деканом. Заславского застаю в кабинете, и такое ощущение, что меня здесь давно ждут. Ян Николаевич хмуро кивает мне на ближайший стул и сразу атакует: – Алексей, ты правда считаешь нормальным, что декан факультета последним узнает о делах своих студентов? И когда ты собирался сообщить мне о работе в журнале? – Заславский назидательно поднимает палец. – А ведь я тебя даже не спрашиваю о тех слухах, что ходят по Москве про Русина в свете последних событий. Ну ясно. Доложили про мое участие в деле заговора. – Ян Николаевич, все решилось только в конце прошлой недели, когда бы я успел вам рассказать? Сам про журнал от Алексея Ивановича недавно узнал. Мне вручают свежий выпуск «Правды». В самом низу первой страницы скромная небольшая заметка. Постановление ЦК по новому ежемесячному журналу «Студенческий мир». Надо будет сохранить газету для истории. – Представь, каково мне сегодня было. Звонит утром Аджубей и сообщает ошеломительные новости: группа моих студентов-четверокурсников собирается работать в его новом журнале. А разрешение деканата вы получили на это?! – Ян Николаевич, – вздыхаю я виновато, – да ведь с составом редколлегии пока ничего не понятно! Только завтра у нас первая встреча, где все будет решаться. – Ты еще расскажи мне, что с Марком Наумовичем не виделся! Нет, не Москва, а деревня какая-то. Все всё про всех знают. – Встречался. В субботу вечером. Но речь у нас шла только по общим вопросам. Ну согласитесь, что субординацию нарушать некрасиво – сначала все равно вам должен был позвонить Алексей Иванович. – А ты ни при чем? – А я разве сейчас к вам не пришел? Заславский качает головой, выражая свое неудовольствие происходящим, потом откладывает «Правду» в сторону. – Я, собственно, хотел и сам тебя вызвать, но по другому поводу. 11 сентября МГУ посетит английский писатель Чарльз Сноу. Нужно, чтобы ты поучаствовал в этой встрече. Как студент журфака и как молодой писатель. – Это автор детектива «Смерть под парусом»? – старательно морщу я лоб. – Ну да. А еще известный общественный деятель, ректор старейшего университета Шотландии и третьего по значимости в Англии – университета Сент-Эндрюса. И человек, положивший начало дискуссии о «физиках и лириках». Упс, кажется, я сейчас слегка лопухнулся. Быстрый прокол памяти… А может, даже и не слегка. Про статью сэра Сноу «Две культуры и научная революция» каждый интеллигент знать обязан – это предмет для нескончаемых споров. И если сам он ее не читал, то уж в пересказе других точно слышал. Споры о физиках и лириках актуальны в СССР и в мире до сих пор, хотя статье уже лет пять, и продолжаться будут еще долго. Автор в этой статье, кстати, еще и очень интересные проблемы высшего образования поднимает, так что встретиться мне с ним сам бог велел. Встретиться и взять интервью для первого номера нашего нового журнала. * * * Колонный зал Дома Союзов был полон. Тысячи москвичей пришли попрощаться с Элизабет Флинн. Очередь змеилась по Пушкинской улице до Копьевского переулка. Играла траурная музыка, у гроба в почтительном молчании замерли члены Президиума – Первый секретарь ЦК КПСС Хрущев, его заместитель Микоян, апоплексичный, с трудом дышащий Козлов, хмурые Косыгин и Кириленко, невозмутимый Рашидов. Напротив стояли в тесной шеренге Суслов, Гришин, Мазуров, Малиновский и Ефремов. Всего 11 человек, что вершат судьбу не только одной шестой части света, но и половины мира. Козлов вздрогнул, покачнулся. Хрущев бросил на друга обеспокоенный взгляд. Уж очень сильно сдал в последнее время Фрол Романович. Не вылезает из Кремлевской больницы. Вот и на траурную церемонию его привезли прямо из медицинской палаты. – Сворачиваемся! – тихо произнес Хрущев распорядителю траурного митинга, поглядывая на Козлова. Члены Президиума медленно стали уступать свои места караулу кремлевского полка. Собрались все в одном из залов Дома Союзов, в котором уже был накрыт поминальный стол. – Хорошая была женщина, – вздохнул Хрущев, поднимая первую рюмку. – Пусть земля будет пухом. Выпили не чокаясь. В зал, кивнув официантам на выход, зашел мрачный Мезенцев. Прошептал что-то Хрущеву на ухо. Первый секретарь ЦК выругался матом. Все удивленно посмотрели на него. – Никита Сергеевич, что случилось? – спросил Суслов, откладывая вилку. – Дерьмо случилось. Сели жопой прямо в куст крапивы. – Хрущев стукнул кулаком по столу. В зале воцарилась полная тишина. – Доложи. – Первый секретарь ЦК кивнул Мезенцеву. – Перед смертью Элизабет потребовала разговора с председателем КГБ. Мне доложили, и я выехал к ней в больницу. – Генерал устало сел на стул. – Флинн была в полной памяти, хоть ей и кололи морфий. – Да не телись ты! – опять вспылил Хрущев. – Элизабет обвинила обоих Чайлдсов в работе на ФБР – дескать, все деньги, что мы передаем в пользу Коммунистической партии США, попадают американским властям. Им также известны все наши планы в отношении коммунистических сил в большинстве зарубежных стран. – Этого не может быть, – побледнел Суслов. – Товарищ Моррис – честный коммунист, его верность доказана многими делами. Это какая-то провокация! – Зачем эта провокация умирающей Флинн? – поинтересовался едко Хрущев, опять кивнул Мезенцеву. – Продолжай. – У нас… в Минфине США есть свой агент. – Генерал потер щеку. – Он только что подтвердил трансферты в бюджет. Они примерно совпадают с теми суммами и датами, что выделялись Чайл дсам. – А все из-за тебя, – внезапно заорал Хрущев на Суслова. – Это ты курируешь связи с зарубежными компартиями! – Никита, подожди. – Козлов успокаивающе положил руку на плечо Первого секретаря ЦК. – Надо разобраться, допросить этих Чайлдсов. А вдруг и правда провокация. Члены Президиума зашумели, начали переговариваться. – Нельзя их допрашивать! – повысил голос Мезенцев. – Во-первых, они американские граждане. Во-вторых, если они действительно агенты ФБР, мы воспользуемся этим и нальем штатовцам дезы полные штаны. – Играть их надо, – согласился Микоян. – Пусть отработают ущерб. – Ох, сколько же денег мы потеряли, – вздохнул Косыгин. – Дефицитной валюты! Каждая спецпосылка – в Госбанке плачут. – С сегодняшнего дня временно прекращаем все выплаты в адрес компартий и прогрессивных движений, – рубанул рукой Хрущев. – До окончания полной проверки – ни рубля, ни доллара, ни одной марки или франка. |