Онлайн книга «Я спас СССР. Том III»
– Да второй вообще на меня с ножом кидался! – вскинулся я. – И он за это получит свой срок. Но, боюсь, и тебе придется ответить за тяжкие телесные повреждения. Писатель ты или нет, советский закон для всех один… – И таким делом бросили заниматься лучшие силы КГБ? – засмеялся я. – Вы меня на эту туфту не купите! – Надеешься на своих высоких покровителей? – кивнул сам себе лейтенант. – Что ж, понимаю. Только подумай хорошенько, на тех ли людей ты сделал ставку. Как бы они тебя не бросили в самый последний момент. Оказанная им услуга ничего не стоит. Ага. Москвин знает о моем участии в спасении Хрущева, но не знает о дальнейших планах Никиты на меня. Берет на слабо, проверяет. Точнее, проверяет кто-то из его начальства. Которое, сделай я несколько звонков, легко отопрется от моего тезки. «Какой такой Москвин? Не давали мы никакой санкции на его вербовку. Личная инициатива лейтенанта, будет наказан!» А что, если поиграть в двойного агента? Я повесил голову, тяжело вздохнул. – Ты и сам об этом, вижу, думал, – улыбнулся «бурильщик». – Подумай еще вот о чем. Ты же не москвич? Еще два года поучишься – и прощай столица? Распределят в Мухосранск – и давай паши в заводской многотиражке. Оно тебе надо? Давай так. Ты поможешь нам – а мы тебе. Оставим работать в Москве, дадим квартиру… А вот и пряник появился. – Кто «мы»? – Об этом пока преждевременно. Скажем так, люди, которым небезразлична судьба страны. Ну и твоя тоже. – А если я соглашусь? – киваю на документы в руках Москвина. – Разумеется, мы все уничтожаем по превышению самообороны. – Лейтенант сделал вид, что рвет бумаги. – Тебя не будет в протоколе, воры получат свое и отправятся в тюрьму. Ну что? Тупо отказаться или сыграть в двойного агента? Иванов прилетел в Москву на следующий день после исторического разговора с Хрущевым. Доложу ему, и будем доить этих «неравнодушных к судьбе страны». Хороший вариант. – А что конкретно надо делать? Я ничего подписывать не буду! – Ничего и не надо подписывать, – неестественно засмеялся лейтенант. – Тебе же тогда платить надо. А у меня нет на это фондов. Будем встречаться с тобой в МГУ иногда для бесед. – Каких бесед? – Будешь рассказывать нам, что там в верхах творится. Какие разговоры ведут с тобой Хрущев, Мезенцев… – Стучать… – Я поморщился, сделал вид, что колеблюсь. – Зачем стучать? – ненатурально удивился Москвин. – Информировать! А мы, в свою очередь, поможем уладить твой конфликт с Фурцевой. А вот и вишенка на торте. – У тебя же будут еще книги выходить. И клуб твой литературный – хорошая затея. Жалко все это будет потерять из-за обид Екатерины Алексеевны. – Ну хорошо. – Я сделал вид, что сдаюсь. – Я согласен. – Вот и славненько! – теперь уже искренне улыбнулся лейтенант. – Сейчас тебя отправят домой, увидимся в МГУ после начала учебы! * * * В квартире на Танахе заснуть сразу, разумеется, не получилось. Ворочался, считал до ста. СЛОВО долбило в голове, и это тоже не добавляло спокойствия. Начал вспоминать встречу с музыкантами. – …ничего не сказали, погрузили в военный самолет, и вот мы тут. – Худощавый патлатый парень в джинсах и рубашке с коротким рукавом развел руками. – Не кормили, не поили… – Да ладно, Ник, – включился в беседу его мелкий чернявый сосед в футболке с буквой «Д». Динамовец? – Нас же к самому Хрущу притащили! Представляешь, что будем рассказывать в Гнесинке! – Пит, ты забыл про подписки, что с нас взял этот, со шрамом? – К нам, стоящим в тени автобуса, подошел сгорбленный парень лет тридцати, с большими залысинами на голове. Заметив мой взгляд, музыкант нацепил на себя красную кепку, протянул мне руку. – Фред. То есть Федор. – Алексей, – представился я, – Русин. – Ага! Вот и наш обещанный поэт… Знакомьтесь, парни. Мелкий чернявый парень оказался барабанщиком по имени Петр. Его почему-то все звали Пит. Солистом был худощавый парень – Николай, или Ник. Он играл на гитаре. Федор был «саксом». Не хватало баса и клавишника. Впрочем, последние еще не скоро появятся в музыкальных группах. Синтезаторы только-только начали проникать с Запада в Союз. – То есть вам ничего не объяснили? – Неа, – покачал головой Фред. – Мы пришли по объявлению в институте устраиваться в новый ВИА. Долго ждали своей очереди – отбор был жесткий. А потом без объяснений погрузили в самолет и привезли сюда. Слушай, а как тут с хавчиком? Кормят? – И поят. – Я задумчиво посмотрел на дверь, которая вела в бункер. Интересно, что теперь решат Хрущев и Ко? Оставят музыкальную группу? Сделают ее запасным вариантом? – Ну если поят, – загалдели ребята, – жить можно! – Слушай, Алекс, – Ник моментально переиначил мое имя, – а Хрущев, он какой? – Нормальный, себе на уме, – ответил я. – Так что у вас с музлом? Не репетировали, поди, еще? – Да не, мы можем слабать кое-что для показа, – помотал головой солист. – Я под Барашкова могу. Ну это… «Главное, ребята, сердцем не стареть»… Последнюю фразу Ник пропел вполне неплохим баритоном. – Гайз ноты знают, сыграем. Но нужен бас. – Да, бас-гитару надо, а лучше две, – поддержали солиста Фред и Пит. – А из иностранного? – поинтересовался я. – Ну Битлов можем, – замялся Ник. – She Loves You, йе-йе-йе… Да, все было плохо. Просто ужасно. Как хорошо, что я отказался во всем этом участвовать. Позору было бы… – Алексей, – из бункера вышел хмурый Мезенцев. – Иди сюда. Я кивнул музыкантам, и мы отошли в беседку, увитую диким виноградом. Сели на скамейку, попереглядывались. – Короче, дело к ночи, – вздохнул генерал. – Журнал твой утвердили. Восстановим редакцию «Советского студенчества». Будет решение ЦК. – Почему «восстановим»? – удивился я. – А Сталин пересажал всю редакцию в сорок седьмом. Журнал с тех пор не выходит. Ты не знал? Я обалдело покачал головой. – Но и с ВИА тоже решили попробовать. Пока, так сказать, в холостом режиме. Поможешь им с песнями? «Мгновения» всем очень понравились! Я мысленно застонал. Но промолчал. – Ладно, если мы все утрясли, – резюмировал Мезенцев, – собирайся. В Москву летит военный борт, отправишься на нем вместе с Ивановым. * * * Раз заснуть все равно не получается, решил занять себя чем-то. Включил настольную лампу, сел за свой старый письменный стол. Провел рукой по столешнице. Скоро сентябрь. Начнется учеба, и жизнь снова так закрутится, что даже сесть подумать будет некогда. А сейчас, когда из парней никого еще нет, можно не спеша пораскинуть мозгами, обдумать свои ближайшие планы. |