Онлайн книга «Слабое утешение»
|
Эстер вылезла из кабины и придержала дверцу, чтобы Вафля выпрыгнула на улицу. Потом открыла заднюю дверцу. – Мы куда? – спросила Кейт, когда Эстер доставала ее из детского автокресла. – В паб заглянем. – Эстер глянула на часы. – Как раз уже за полдень. «Бикон-Хилл» был одним из последних старомодных ирландских пабов, сохранившихся на Чарльз-стрит: тяжелая дубовая дверь, липкие полы и теплый воздух, насыщенный запахом подгнивших пивных кранов. Полдень едва миновал, и в пабе сидело всего два посетителя, поднявших взгляд на Эстер с Кейт. Вафля, прошмыгнув внутрь, тут же вошла в режим настоящей собаки, принялась обнюхивать углы и даже что-то сжевала. Только бы потом салон машины не провонял, подумала Эстер. – Вы всегда с ребенком по барам ходите? – спросила посетительница, женщина со светло-русыми волосами. – Надо же ей когда-то начинать, – ответила Эстер. Женщина отсалютовала ей стаканом и снова уткнулась в мобильник. – Иисусе, к нам с пёськами нельзя, – проворчал бармен с зубодробильным акцентом ирландского селянина. Он был белобрыс, а на носу и щеках у него краснела венозная сеточка. – Оставьте-ка его снаружи. – Это она, – уточнила Эстер, усаживая Кейт на табурет и снимая с нее шапку и шарф. Кейт помахала бармену ручонкой в розовой варежке, и тот тяжело вздохнул. – Нам бы минуточку, – попросила Эстер. – Санинспектор оштрафует меня за секунду. Валите. Я серьезно. – Сжальтесь, мы только погреться. Снаружи градусов десять, наверное. Я чуть жопу не отморозила. – Зопу маозиа, – подхватила Кейт. – Не говори так, – укорила ее Эстер. – Как мило, – невольно улыбнулся бармен. – Не осуждайте, – попросила Эстер. – Я иногда забываю, как надо себя вести, а вы, поди, и не такое слыхали. Она достала из сумочки фото Сэма с Гейбом. – Может, взглянете на снимок? Мы сразу уйдем. Не видели, случайно, этого парня? Который слева. Снимку, правда, уже двенадцать лет. – Какое вам до этого человека дело? – Старый друг. – У всех есть старые друзья, – сказал бармен. – Часто он заглядывает? Бармен принялся натирать стойку тряпочкой. – Он был тут, да? – надавила Эстер. – Разок видал его, – наконец признался бармен. – Может, два. Он тут на днях с одним завсегдатаем встречался. Ушли вместе. – Имя не запомнили? – Так он же ваш старый друг. – А вам до этого какое дело? – В следующий раз, как он тут объявится, передам, что его разыскивает какая-то малявка. Как вам такое? – Эй, налей-ка мне еще, – позвала женщина на другом конце бара, подняв пустой стакан. – Вы обещали убраться через минуту, – напомнил бармен. – Уносите-ка пёська. Эстер подозвала Вафлю, но та была слишком занята – вынюхивала что-то под столиком. Тогда Эстер соскочила с табурета, оставив Кейт сидеть на месте, чтобы оттащить собаку от находки, и запоздало сообразила, что со своего стула Кейт легко сверзится и разобьет себе голову. Эстер отпустила Вафлю, и питомец устремился обратно под столик. – Мне правда не помешало бы выпить, – пробормотала она, перехватывая Кейт поперек талии. – Да и мне тоже, – ответил бармен. – Может, скажете просто, знаете вы этого типа по имени или нет? – Если я скажу и вы уйдете, то нет, не знаю. Он был слишком увлечен разговором с новым приятелем. – А он кто? Этот его друг. – Женщина, приходит сюда раза по четыре или пять в неделю. Какая-то Фелиция. С виду милая, но дерганая. Пухленькая такая. Прилично одевается. Японская фамилия. Работает на семью, что живет на холме. Это те, которые владеют компанией по производству кроссовок. – Ричардсы? – уточнила Эстер. – Ага. Больше я вроде ничего не знаю. – Ну, вот видите, не так уж и трудно. – Эстер положила на стойку десять долларов. – Все, мы пошли. – Слава те, господи. В машине Эстер разблокировала планшет и принялась искать в Интернете имя «Фелиция» в сочетании с именами всех членов семьи Ричардс, пока наконец не наткнулась на фото со светского раута, на котором Вэнди Ричардс возвышалась над приземистой пухленькой азиаткой по имени Фелиция Накадзава. Порывшись в Сети еще немного, Эстер выяснила адрес Фелиции, данные о рабочем стаже (а работала она только на семью Ричардс) и нашла фотографию на ее страничке в Facebook: размытое изображение кого-то, танцующего в ночном клубе, очень похожего на Сэма. Фелиция подписала фото «Тусуюсь с новыми друзьями», и 223 человека, включая Вэнди Ричардс, лайкнули ее. – Зопу маозиа! В зеркало заднего вида Эстер посмотрела, как Кейт играет с Мартышкой и бормочет что-то себе под нос. Ребенок весь день вел себя тихо и терпеливо. – Кейт, мы с тобой сегодня славно провели время. Порой Эстер напоминала себе похвалить Кейт, но сейчас сама удивилась тому, что говорит совершенно искренне и без натяжки. Выясняя новые детали о загадочном Сэме Блейне, она и правда отлично провела время. – Поедем в магазин «Дисней» в Пру [4], только пообещай, что не станешь говорить про попу при дяде Моргане. Не то у меня неприятности будут. – Зопу маозиа! – Вот-вот, этого не говори. Может, тоже пообедаем пиццей? – Кейт юбит пиццу! – Тетя Эстер тоже. – Дядя Моган юбит пиццу? – И дядя Морган любит пиццу, особенно гавайскую. К несчастью. – Вафя пиццу юбит? – Вафля все любит. – Мамочка пиццу юбит? Это удивило Эстер. Кейт уже несколько месяцев не упоминала родную мать, и Эстер даже подумала, не забывает ли она Дафну. Эстер сама не сразу вспомнила хоть что-то хорошее о женщине, оставившей на нее ребенка, а ведь Дафна, несмотря ни на что, ее самый-самый близкий друг. Иначе стала бы Эстер ради нее терпеть такие неудобства? Работа Эстер – находить пропавших людей, она могла за день, самое большее за два, отыскать Дафну, но понимала, что подруга скрылась не просто так, что ей нужно время побыть одной, и Эстер, невзирая на все неудобства, уважала это ее желание. – И мамочка пиццу любит, – ответила она Кейт. – С анчоусами, которая, наверное, еще хуже гавайской. – Кейт юбит анёусы. – Не сомневаюсь, сладкая. В этот момент открылась парадная дверь особняка. На крыльцо вышла Вэнди Ричардс – на шпильках, в сшитом на заказ костюме. На вид она была футов семь ростом, грива ее каштановых волос развевалась за ней, как шлейф пафосного платья на выпускном. Она обратилась к кому-то внутри дома, ее дыхание на холоде застывало белыми облачками. Вслед за ней вышел Сэм Блейн. За двенадцать лет он возмужал, но Эстер нисколько не сомневалась, что это именно Сэм. У него был все тот же, как и на старой фотографии, заносчивый вид, из-за которого озерный пейзаж и второй мальчик просто терялись. Вот и сейчас на его фоне особняк, праздничные украшения и даже Вэнди Ричардс с ее уверенностью, данной ей привилегиями, словно отошли на второй план. |