Онлайн книга «Большая книга ужасов — 70»
|
Мы сбили его, он прибежал сюда, сдох. Вот только… Кабан выглядел так, точно умер несколько дней назад. А он должен был оставаться вполне себе свеженьким. Но даже при поверхностном взгляде было видно, что мертвечина уже старая. Кровь вокруг раны свернулась и сгнила, шерсть на боках слезала островками, в задней ноге успели завестись черви. А еще у кабана не было глаз. Птицы, скорее всего, вороны. Но это тоже случилось не сегодня, в глазницы набились земля и мусор. Получалось, что мы сбили кабана уже дохлого. Дохлый слепой кабан вышел на дорогу и бросился на машину. Потом убежал в лес, где сдох уже окончательно. Вот как. Вот так. Я вернулся на дорогу. Светка продолжала сидеть на обочине. Кровь из разбитой губы не останавливалась, и Светка наплевала под ноги небольшую лужицу. Много крови вокруг, слишком много. Опасно. Что-то я устал. Сестра поглядела на меня, я сделал успокоенный вид. – Ну и кто там? – спросила она. – Кабан, – ответил я. – Здоровенный. – Кабан? – Угу. Секач. Немного отбежал и сдох. Тут их полным-полно в лесу, всё следами изрыто. – Мы переехали кабана? – Похоже, – сказал я. – Чего сидеть, может, пойдём? – Куда? – В Холмы. – Зачем? Я поглядел в лес, в сосны и в тени. – Там… – кивнула Светка. – Там что-то не так? Я промолчал. – Слушай, а ты не чувствуешь разве? – Светка поморщилась. – Что? – Запах. То есть… вонь. Здесь воняет невыносимо… не знаю чем… гнилью какой-то… Мертвечиной. – Это от машины, – предположил я. – То есть от зверя. Там, на бампере, его кровь осталась… Лучше нам двинуть в город потихоньку. В другую сторону идти бесполезно. – Там почти триста километров, – напомнила Светка. – Во-во. Так что пойдём в город. – А дальше? – Посмотрим. Не знаю… Мы прихватили вещи и двинулись в сторону Холмов. Шагали по центру дороги, где гравий поукатанней и от леса подальше. Конечно, неприятно было шагать, мне постоянно казалось, что за нами наблюдают, и избавиться от этого чувства я никак не мог. Светка тоже – она то и дело озиралась по сторонам и оглядывалась, так что и я начал оглядываться и жалеть, что не взял в машине топорик, он рядом с запаской хранился. Отошли недалеко, но и возвращаться не хотелось, глупо. Ладно, посмотрим. – Забавно. – Светка поправила рюкзак, облизала губы, сплюнула. – Что забавного? – Папаня в отключке, а мы по дороге бредём. – И что? – Можно оторваться. – Как? – не понял я. – Так. Про нас никто не знает, документы у нас с собой, папаша без сознания. Можем оторваться. Попутешествовать в своё удовольствие. – А деньги? Светка достала из кармана банковскую карточку. – Когда успела? – удивился я. – А вот успела, – улыбнулась она. – Карточка у нас есть, пароль я знаю. Так что можем смело путешествовать. – Нет, – возразил я. – Почему? – Потому что… Это нехорошо. – Он с нами всегда нехорошо поступал! – крикнула Светка. – Ему на нас наплевать было! А теперь такой удобный случай! Это… – Не надо орать, – оборвал я. – Бросать отца без сознания – подло. – Он так сам всегда поступает… – Подло, – с твёрдостью повторил я. – И мы так поступать не будем. Светка фыркнула и замолчала, отодвинулась от меня и шагала теперь в метре справа, демонстративно отвернувшись в сторону. Надо за ней приглядывать. А то ещё рванёт к Некиту, с неё станется. Конечно, Некит фанфарон, но дурак не законченный – он Светку пинком отправит восвояси, а мне её потом ищи. – Надеюсь, ты удирать не собираешься? – спросил я. Светка не ответила, опять плюнула под ноги уже замысловато, кольцевой слюной. Ладно, я могу полгода молчать. Так прошли, наверное, с километр. Я свистел, Светка плевала. – Тебе странным не кажется? – остановилась вдруг Светка, первой не выдержала. – Что? – Никого нет. День вовсю, а на дороге никого. Интересно почему? – Да мало ли? Бензин не завезли. Плевать. – А придём, что делать будем? Куда вообще придём? – В полицию, куда ещё. Только я сказал про полицию, как со стороны Холмов показалась бело-синяя полицейская машина. – Не торопятся они здесь, – заметила Светка. – Почти три часа прошло… Завидев нас, патрульная машина включила маячки. Но скорости не прибавила, подвеску сберегала. Дальше было долго. Вернулись к нашей машине. Полицейские оформляли ДТП, опрашивали нас и осматривали место, фотографировали, не очень усердно искали в лесу кабана, но почему-то не нашли, снова опрашивали нас и спрашивали – точно ли кабан? Я говорил, что кабан, там на дороге шерсть, а там в деревьях он лежит, можно проверить. Проверили, но в лесу кабана не нашли, только следы. Странно. Странно, но второй раз я в лес не полез, а ну его. Потом полисмены нудно звонили в город, ругались и выясняли – куда именно нас следует отвезти. Потом вызывали эвакуатор, и ругались, что эвакуатора нет, и снова вызывали его, но уже из каких-то Сорочьих Низов. Потом ругались уже, кажется, просто так. Потом расспрашивали – есть ли у нашего отца права, он же однорукий. Я говорила, что права есть, что комиссию он проходит каждый год, так что всё в порядке. Потом мы со Светкой сидели в полицейской машине и тосковали. Губа у Светки наконец-то засохла, но, засохнув, распухла, от чего Светка стала похожа на клоуна. Когда с машиной и с формальностями всё было закончено, нас повезли в Холмы. Полицейский сказал, что решено нас пока оставить в Холмах. Врачи «Скорой помощи» сообщили им, что наш отец пролежит в больнице дня два-три, в этих самых Сорочьих Низах, потом его выпишут, вряд ли дольше задержат. А мы это время поживём… в больнице. – Почему в больнице? – спросила Светка. – Это временно, – ответил старший полисмен. – Центр по работе с несовершеннолетними у нас только в Знобищеве, да и то на ремонте пока. Лучше вам пару дней в Холмах пожить. – Но почему в больнице? – Больше негде. Больных никого нет, а палаты недавно отремонтированы. У нас все там останавливаются, даже музыканты, когда приезжают. А отец ваш… Кстати, а мама ваша где? – Она умерла, – мрачно ответила Светка. |