Онлайн книга «Большая книга ужасов — 70»
|
– У нас нет матери, – ответила Светка. – Несчастный случай, – добавил я. – Жаль, – посочувствовала Юлия Владимировна. – Тогда другим родственникам. Тётки, дядья, бабки, деды… – У нас никого нет, – невоспитанно перебила Светка. – Только отец. – Совсем-совсем никого? – озадаченно спросила Юлия Владимировна. – Совсем, – подтвердил я. – Они давно умерли! – опять невоспитанно сообщила Светка. Юлия Владимировна покачала головой, взглянула на нас с жалостью… И не только. Что-то такое промелькнуло в её глазах. Вроде радости. И сочувствие, и радость… И ещё какое-то чувство, его я не смог определить. Облегчение? – То есть сообщить кому-то вы не можете? – уточнила она. – Не можем, – подтвердил я. – Мы сиротки, я же говорила вам, – нагло сказала Светка. – Почти. Наш папа из детдома, мама из детдома, у нас нет никого двоюродного. – Да, вижу, сиротки, значит… – сочувственно вздохнула Юлия Владимировна. – А где же вы проживаете? – Нигде, – ответил я честно. – Мы продали дом и сейчас как раз едем искать себе новый. – Но не нашли, – добавила Светка. – Сейчас очень дорогие дома, – вздохнул я. – То есть постоянного места жительства у вас нет, – констатировала Юлия Владимировна. – Пока нет, – сказал я. – Но мы ищем наш дом. – За рекой в тени деревьев, – сказала Светка. – За рекой? – вздрогнула Юлия Владимировна. – Это она умничает, – пояснил я. – Это Эрнест Миллерович написал, но там всё печально заканчивается. – Да-да, конечно… Значит, постоянного жилья нет. А прописка? Мы переглянулись. – Не знаем, – сказал я. – Может, где-то и есть… Светка кивнула – может, где-то и есть. – А как же вы в школу-то ходите? – сочувственно спросила инспектор. – А мы не ходим, – брякнула Светка. Ухоженные брови Юлии Владимировны построились в домик. – Она не так выразилась, – объяснил я. – У нас анскулинг. – Что? – не поняла Юлия Владимировна. – То есть хоумскулинг, – поправился я и тут же ещё раз поправился: – Домашнее обучение. Мы обучаемся дома, а потом сдаем экзамены и ЕГЭ. Это очень удобно. – Ну не знаю… Юлия Владимировна была явно озадачена. – Я хорошист, она отличница. – Я указал на Светку. Юлия Владимировна посмотрела на Светку с сомнением. – Нет, точно, – сказал я. – Отличница. На пяти языках шпарит. Светк, скажи. Светка сказала. Глаза Юлии Владимировны содвинулись с бровями. – Это по-гречески, – пояснил я. – По-гречески… – Юлия Владимировна немного оторопела. – По-гречески. Она ещё может по-валлийски, это звучит смешно. Или на квенье… Светка выдала по-валлийски. – Всё может быть, – согласилась Юлия Владимировна. – В наши дни всё перепуталось… – Совершенно с вами солидарен, – сказал я. – Времена – хуже не придумаешь. Светка вытянула ноги, зевнула. – Вот какое дело, ребята, – сказала Юлия Владимировна. – Я звонила в больницу, узнать про вашего отца. А что у него с рукой, кстати? – Волки отгрызли, – тут же брякнула Светка. Юлия Владимировна поглядела на меня. – Это правда, – подтвердил я. – На зимней рыбалке, на Иртыше. – Какой ужас, – ужаснулась Юлия Владимировна. – Он уже привык, – пояснила Светка. – Да… – Юлия Владимировна вздохнула. – Так вот, мне сказали, что прогноз по вашему отцу стабильно благоприятный, что он скорее всего через два-три дня придёт в себя… – То есть он всё-таки без сознания? – с надеждой поинтересовалась Светка. – Да, пока в себя не приходил. Но это нормально, у него, видимо, ушиб… Не знаю точно, – Юлия Владимировна поморщилась. – Я к тому веду, что если я сейчас вас оформлю по правилам, то вас отправят в областной центр, соберут комиссию… Юлия Владимировна принялась постукивать ногтями по телефону. Мы со Светкой ждали. Что она предложит. – Всё это может обернуться большими неприятностями для вашего отца, – доверительно сообщила Юлия Владимировна. – У нас с этим сейчас строго, а вы ведёте явно ненадлежащий образ жизни. Мне понравилось это выражение, красиво прозвучало. Ненадлежащий образ жизни. В этом Юлия Владимировна не ошибалась, в высшей степени ненадлежащий. – Места постоянного проживания нет, регистрации, полагаю, нет. В школу, опять же, не ходите… – Безусловно, – ответила Светка. – Куда смотрит общество? Нашего отца давно пора привлечь. Я удивляюсь, как нас у него до сих пор не отобрали? – Мир равнодушен, – сказал я. – И полон хатаскрайниками. – Вот и я о том же. – Юлия Владимировна достала ручку, щёлкнула. – Равнодушие – это не про наши Холмы. Но, с другой стороны, органы опеки сейчас очень не любят, чтобы несовершеннолетние болтались туда-сюда… Мы со Светкой вздохнули. – Поэтому я бы предложила вам обойтись… без оформления. Юлия Владимировна закрыла папку. – Это как? – не поняла Светка. – Это просто, – улыбнулась Юлия Владимировна. – Вы пока поживёте здесь, в больнице, – она всё равно пустует, а как отец ваш в себя придёт, он вас и заберёт. А бумаг никаких писать не будем. И мне мороки меньше, и вам лучше. А то как начнётся волокита… Юлия Владимировна закатила глаза: – Как вы считаете? Светка почесала руку. – Не знаю… – сказала она с сомнением. – Это правильно? Мы же в аварию угодили… – Если вы хотите по-правильному, то тогда начнём процедуру, – Юлия Владимировна снова пододвинула к себе папку. – Если вы настаиваете… – Мы не настаиваем, – остановил я. – И на самом деле, зачем нам это, а, Свет? – Да, наверное, незачем… Если на самом деле три дня… – Вот и хорошо. – Юлия Владимировна поднялась из-за стола. – Вам отведут палату, с завтраком я уже распорядилась, если нужна какая-то другая помощь, обращайтесь ко мне. – Спасибо… – поблагодарил я. – Не переживайте, – успокоила Юлия Владимировна. – Всё будет хорошо. – Спасибо. – И Светка поблагодарила. Юлия Владимировна вышла из кабинета, а мы за ней. Медсестра ждала в коридоре. – Ваша палата на втором этаже в педиатрии, – тут же сказала она. – «Слонёнок». Я уже всё подготовила… Они могут заселяться? – обратилась медсестра к инспекторше. |