Онлайн книга «Большая книга ужасов — 70»
|
Я всегда пристёгиваюсь. И Светка. Отец в этот раз пренебрёг пассивной безопасностью. Тымц. Машина наткнулась на невидимое в пыли препятствие. Нас кинуло вперёд, сработали ремни. Слева от меня надулась подушка. Справа по лобовому стеклу пробежала трещина. «Ровер» замер. Что-то потрескивало в двигателе, на приборке мигала красным лампочка. Пыль оседала. Отец лежал на руле, уткнувшись в подушку. И словно бы спал. Я оглянулся. Светка висела на ремне, без сознания. У меня болело плечо. Я отстегнул ремень, открыл дверь и вышел на воздух. Пыль осела, машина стояла на самом краю дороги, колесо съехало в канаву. Чуть впереди, присыпанное ржавой пылью, лежало нечто. Чёрная туша, я подумал, что медведь. Никак не меньше медведя, густая шерсть, встопорщенная кровью. И вонь. Он шевельнулся. Медведь. Я оглянулся. Машина исчезла, я остался один на дороге, и медведь был рядом. Я посмотрел на него и… Не медведь. Это был не медведь. И он был уже рядом, и из его пасти вываливалась жёлтая кровавая жилка. Ага. Красноглазый. – Марсик! – Светка тормошила меня за плечо. – Марсик! Ты спишь! Я заорал снова и проснулся. Палата. Ребристые лампы. Чистота. Светка сидела рядом, толкала в плечо. – Кошмар? – спросила Светка. – Ага. Что-то новенькое, такого раньше не видал. Мне наша авария приснилась, только сбили мы не кабана… – А кого? – Сначала мне показалось, что медведь. Светка поморщилась. Плюшевых медведей она любит, настоящих – наоборот. – Но это был не совсем медведь, – сказал я. Светка поморщилась снова. – Только не начинай рассказывать свои сны, – ухмыльнулась она. – Это утомительно в высшей степени. Знаешь, когда я читаю книжку и там начинается про сны, мне убиться хочется. Это ещё скучнее, чем рассматривать фотографии с чужого отдыха. – Мне приснился красноглазый, – сказал я. – Медведь? Красноглазый медведь? – Говорю же, это был не медведь… – Тебе тоже, – перебила Светка. – Что тоже? – Нервы лечить пора. Тебя неплохо бы на годик в нервный санаторий. А меня на два. Светка поднялась с моей койки, подошла к стеклянному книжному шкафу, достала наугад книжку. – Хочу, чтобы меня лечили пиявками, электричеством и моржеванием, – сказала Светка. – Солёвыми ваннами. Иглоукалыванием. Кислородными коктейлями, Марсик! Электросном, Марсик! Хочу, чтобы в голове звенело от пустоты. – Я слышал, криосауна ещё помогает, – добавил я. – От неё приятная пустота в голове. – Нам так мало лет, а мы мечтаем о пустоте в голове, – вздохнула Светка. – Это ненормально. – Это время такое. Время сжимается в кулак, и между пальцами течёт кровь. Так вот. Светка поглядела на обложку книги. – Ааду Хинт, – прочитала она. – Однако… – Так книжка называется? – Так автор называется. А книжка… Светка открыла книгу. – Оптимистичненько называется, – Светка щёлкнула по обложке пальцем. – Первая повесть «Проказа», вторая «Лепрозорий Ватку». Вот и верь после этого в совпадения. – «Лепрозорий Ватку»? – переспросил я. – Оригинальное название. – Угу. Они тут, видимо, библиотерапией баловались… Светка бухнулась в койку, закинула ноги на спинку. – Почитаю, пожалуй, с утра, с утра художественное слово особенно полезно. Бодрит кровь не хуже кофе. – Ну почитай. А я отправился умываться. Умывался, драил зубы электрощёткой на высоких оборотах и глядел в зеркало, которое и в туалете было почти от пола до потолка. Под засохшей липой, черневшей прямо напротив окна, зеленел раскладной стульчик. Вчера вечером этого стульчика не было. Наблюдают. Ладно. Пусть. – Ну, как прокажённые? – спросил я, вернувшись в палату. Светка лежала и читала, быстро перелистывая страницы. Скорочтение, однако. А я вот не люблю скорочтение, половина мимо мозга проскакивает. – Ничего, – кивнула Светка. – Поучительно. Страдают и думают. – О чём? – В основном о том, что пожрать. У них там не только проказа, но и голод. Лифляндия, однако, солёными миногами питались. – Печально. – Угу. А главный герой пытается понять, почему проказа грызёт одних людей и минует других, хотя есть нечего и тем, и другим, и главному герою. – И почему же? – Потому что люди разные. Одни как бы готовы принять гниль, а другие нет, другие сопротивляются. Причём это всё на подсознательном уровне. – Чушь, – возразил я. – Проказа – это обычные микробы, любой может заболеть, никто не застрахован. Лечится антибиотиками. – Любой может, но болеют не все. Значит, не просто микробы. Вон Че Гевара проехался по всем лепрозориям Латинской Америки – и не заболел. Не пристало. Я промолчал. Че Гевара – мощный аргумент, кто с ним может соперничать? – Раньше считали, что лепра – это дыхание василиска, – сказала Светка. – Что, если в каком-то городе люди много болеют, то где-то в окрестных топях обязательно лежит василиск. И своим зловонным дыханием отравляет и заражает население. – И что с ним делать? – поинтересовался я. – С таким василиском? – Обычно искали рыцаря-добровольца. Он ехал в топи и протыкал змея позолоченным копьём. Конечно, после этого рыцарь помирал от отвращения, а его образ чеканили на копейках. Если добровольного рыцаря не находилось, в болото отправлялись поселяне и заливали болото кипящим асфальтом. А сейчас каждый дурак о микробах начинает рассуждать… Это она про меня. Но я не обижаюсь. – Забавный выбор книг для больницы, – отметил я. – Больным полезно читать про прокажённых… – Я же говорю – библиотерапия, – теперь перебила уже Светка. – Вряд ли. Знавал я библиотерапевтов, люди серьёзные, научная основа, всё такое, если у тебя туберкулез, читай про Незнайку, а если аппендицит, то строго про «Дети подземелья». – А может, тут вообще лепрозорий был, – предположила Светка. – Да не, брось. Тут техникум пеньковый был. Но как-то неприятно стало. – А что? Вполне может, – Светка стала развивать свои глупости. – Запросто. Здание стоит отдельно. Раньше было занято под больницу, сейчас больных нет. Есть забор, правда, завалившийся… Кстати! |