Онлайн книга «Ледяное взморье»
|
Прошел в подъезд, позвонил в квартиру № 2. Открыл брат Инги, Макс. – О, Марк, привет. – Привет, Макс. Ты что, дома один? – Инга еще утром сказала, что задержится, у них там сложная операция какая-то, но уже должна скоро подойти. Да ты проходи. Выпьем водки или пива, вчера уговорил сестру купить спиртного, а то в одиночестве можно и с ума сойти. – Выпить, говоришь? – улыбнулся Рейтель. – А давай выпьем, Макс. – Что-то настроение у тебя не такое, как всегда. – Заметно? – Не особо, но Инга точно определит, что у тебя что-то случилось. Рейтель вздохнул: – Да есть вопросы, Макс. А когда их не было? – Служба у тебя – не дай бог. По лезвию ножа ходишь. – Привык. – Разве можно к этому привыкнуть? – Можно, да и лезвие это тупое, обрезаться можно, если только по собственной глупости. Стараюсь не совершать необдуманных поступков. – Проходи на кухню. Рейтель, как был в сапогах, только вытерев их о коврик, прошел следом за коляской на кухню. Янтуш достал из кухонного шкафа четверть буханки черного хлеба, банку консервов, бутылку водки, вернее, немецкого шнапса, стаканы. – Это, конечно, не русская водка… – Он прочитал на этикетке: – «Киршвассер» или просто «Кирш», но все равно больше сорока градусов. Янтуш, ловко орудуя ножом, вскрыл банку консервов, выложил содержимое на тарелку, порезал хлеб, срезал пробку с бутылки. Разлил «Кирш» по стаканам. – Ну, давай, Марк, за то, чтобы все твои заботы скорее ушли в прошлое. – Спасибо. И за твое здоровье! – Здоровье? Где бы его еще взять. Ладно, давай. Они выпили, закусили, взялись за сигареты. Только прикурили, как в замочной скважине звякнул ключ. – А вот и сестра, – проговорил Янтуш. Женщина из прихожей увидела Рейтеля. – Вот оно что! Пьете. Ну ладно, Макс, ему из дома не выходить, но ты, герр оберштурмбаннфюрер? Ведь тебя в любую минуту могут вызвать в штаб или в центр. – Обойдется. Я тоже имею право на отдых и на личную жизнь. И потом, здесь не передовая, и даже не прифронтовая зона. – А пить обязательно? – Пить нет, а вот здороваться – да. – Здравствуйте, герр офицер. – Прекрати, Инга, – сказал брат, – что, Марку и расслабиться нельзя? – По какому поводу пьянка? – Да какая пьянка? Я же говорю, Марк расслабляется, я разгоняю тоску. Рейтель спросил: – Ты ужинала? – Да, в госпитале. Я там принесла немного консервов, сегодня всему медперсоналу давали в качестве дополнительного пайка, чтобы не оплачивать переработку. – Вам еще и переработку покрывают? – улыбнулся Рейтель. – Но мы же, как ты говорил, не на передовой и даже не в прифронтовой зоне. Макс рассмеялся: – Да, Инга, тебе палец в рот не клади. – А я и не позволю. Никому. Она присела на табурет, внимательно посмотрела на Рейтеля: – Что случилось, Марк? Он изобразил удивление: – А разве что-то обязательно должно случиться? – Иначе ты не стал бы пить. Уж я-то тебя знаю. Давай рассказывай. Рейтель вздохнул: – Да чего рассказывать? Дом для наших не могу найти. И вроде полно домов, а снять по полученной инструкции не получается. Всю голову уже сломал, ничего не выходит. Янтуш заинтересованно посмотрел на гостя: – О каком доме идет речь? – Нужен такой дом, чтобы он был арендован легально, чтобы им не заинтересовалось гестапо. Вернее, не заинтересовалось теми людьми, которые будут проживать в нем. Макс взглянул на сестру: – Почему ты мне ничего не сказала? – Зачем? Если уж Марк не может ничего сделать… – Марк не может потому, что он на виду и на высокой должности у гитлеровцев. – О чем ты? – внимательно посмотрел на брата Рейтель. – О том, что есть такой дом. Правда, на окраине, практически на выезде из города. – Что за дом? – спросила удивленная Инга. – Ты помнишь Дависа Кристуса? – Дависа? Твоего товарища? Конечно, помню. Но он, по-моему, в Германии. – Это по-твоему. На самом деле Кристус получил приглашение на работу в Бельгию еще в 1938 году. Родители его умерли, жениться не получилось – невеста укатила с каким-то немецким майором в Пруссию. Остался дом на улице Аспарос № 16. Это самая окраина. Можно сказать, крайний дом, у дороги в сторону Эстонии. Но Давис в 41-м приезжал, я тогда еще нормальный был. Встретились, выпили пива, он рассказал, как живется в Бельгии, под немцами. Не жаловался, нашел себе женщину, планировал жениться. Тогда же получил разрешение оккупационных властей на продажу дома. Но не смог, попросил меня сдать его в аренду, если покупатель не найдется. Доверенность есть, все как положено. Я ходил на Аспарос: дом приличный, вместительный, забор крепкий, большой двор, это же не центр. А потом… ходить уже не мог. Документы и ключи у меня в комнате. Рейтель обрадовался: – Что же ты раньше молчал! Значит, есть хата? – Есть. И я от имени Кристуса могу сдать этот дом любому. Правда, это потребует формальностей в администрации. Но инвалида, думаю, гонять по инстанциям не будут. Рейтель ненадолго задумался: – А зачем афишировать дом? Главное, он на окраине, оформлен как положено, вопросов ни у кого не вызовет. Вот только соседи? Янтуш помрачнел, взглянул на сестру: – А рыжую Марину Сейко ты помнишь? – Смутно. – Семья Сейко соседствовала с Кристусами. А Маринка мне даже нравилась, такая шустрая девчонка. – И что? – спросил Рейтель. – А то, что отец ее Дмитрий Георгиевич коммунистом был. Жена тетя Мила умерла еще в 35-м. Как немцы пришли, дядю Диму арестовали и расстреляли. А Марину отправили на работы в Германию, искупать вину отца. – Жалко, – вздохнула Инга. – Не то слово. Но по соседству с домом Кристуса никто не живет, по крайней мере не жили до 41-го года. Рейтель проговорил: – На окраинах много пустых домов, немцы там не селятся. А кроме Сейко, кто еще были соседями? – По другую сторону жили евреи. Домов пять. Их до Сейко уничтожили, дома спалили. Тебе, Марк, туда поехать самому надо, все посмотреть. |