Онлайн книга «Маруся. Столичные игры»
|
Я бросила взгляд на Василия. Да, так странно. Так страшно и так нелепо. Еще позавчера он пытался мне что-то доказать, объяснить, признавался в любви – и вот. Лежит, и в нем нет чего-то очень важного. Жизни… Куда уходит душа? Что там, за гранью? Почему этими вопросами задаешься чаще всего на кладбище? Психологи напишут развернутые тома и ответят на все вопросы. А заодно и диагноз поставят. Что до меня – мне просто жаль молодого парня, которому жить бы да жить. Радоваться жизни, влюбиться в хорошую девушку, детей наделать – вся его беда в том, что он оказался царским ребенком. А был бы пекарем или слесарем – глядишь, и прожил бы свои сто лет без лишних бед. Жалко… Я положила в общую кучу букет из роз и папоротника. Темно-красные, почти черные цветы смешались с остальной массой. Прощай, Василий. И прости, если что было не так. Я тебя не любила, полюбить не смогла бы никогда, но я и зла тебе не делала. Так уж спряли нить безжалостные богини судьбы. Мойры ли, норны, рожаницы… какая разница, во что верить? Результат все равно зависит не от нас. – Я думала, будет больше пришедших, – заметила я. – Во-первых, часть людей отсекают на подходах, – объяснил Александр. – Сама погляди, ни нищеты, ни откровенных зевак здесь нет. – Верно. – Во-вторых, люди не задерживаются. Стоят здесь только те, у кого есть приглашение в собор. – А откуда известно, у кого оно есть? – Понаблюдай за толпой. Сама увидишь – потихоньку подходят люди, спроваживают самых настойчивых… – Понаблюдаю. Но к нам же не подходили? – Машенька, твое кольцо отлично заметно. Я посмотрела на руку, которой держала спутника под локоть. И верно, диск блестел и переливался на фоне черной перчатки. Ярко, отчетливо… – А если это подделка? – Даже если подделка – к чему связываться? Я кивнула. – Понятно. Что ж, ждем. Ждать пришлось не только нам. Во дворец сегодня не пускали никого, кроме членов императорской семьи. Даже Романова не пустили. Я видела на площади кого-то из юртов, показалось, что мелькнул Алябьев, но подходить и здороваться мы не стали. Ни к чему. Это похороны, а не светский раут. Все ждали. Гроб стоял до полудня. Потом церкви разразились колокольным звоном – и на площадь вышли солдаты. Все было четко, как на параде. Раз – и гроб подхватывают. Два – ставят на особую повозку. Три – повозка под конвоем направляется к Успенскому собору. И все это под протяжный колокольный звон, почти стон… Народ тоже разделяется на две части. Меньшая, в том числе и мы вчетвером, направляемся к собору. Большая – раздается по сторонам. На площадь выходит его императорское величество с семьей. Медленно проходит в собор, за ним туда же начинают втягиваться ручейки придворных, свитских, приглашенных… У меня было приглашение, было и колечко. Так что мы направились к собору. Когда еще такое повидаешь? Похороны царевича – мероприятие наполовину светское. И отмечать присутствующих тоже будут, и проявленное уважение-неуважение, и кто как отнесся, и как поклонился, и куда пришел… Никуда от этого не денешься. Мы четверо легко попали внутрь. Ваня с Петей откровенно поеживались и держались за нашими спинами. Я стояла и смотрела на происходящее. Место нам досталось не слишком удобное, за большой колонной, половину собора было просто не видно, но мне и смотреть-то не слишком хотелось. А мальчишкам хватало с лихвой. Что у Пети, что у Вани были широко открытые глаза – и такие же широко открытые рты. Мальчишки искренне удивлялись происходящему. Патриарх лично принялся читать молитвы. Я лишний раз ощутила себя идиоткой. Последний, кого я отпевала, был Храмов. Но там меня даже стоять не заставили – понятно же, дама после родов. Я так всю службу и просидела. А тут-то! Где поклониться, где перекреститься… Называется – почувствуй себя обезьяной. И что интересно – все остальные знали, когда и что надо делать. А я? Хотя чего удивительного, у всех людей в школе был закон Божий. А у меня – история религии. Это намного интереснее, а главное – прививает критическое мышление. Но правильно молиться не помогает. Ну и ладно, мимикрируем. Я просто кланялась в тех же местах, что и остальные, а что с задержкой… подумаешь? Может, я вся в горе и плохо соображаю. Или просто по жизни тормоз. Бывает. * * * Служба длилась целый час. Пусть меня считают хоть ведьмой, хоть лично родственницей Люцифера, но голова у меня разболелась не на шутку. Запахи. Громадное количество народа – то есть шум, гам, вонь… Собственно, молитва. У патриарха оказался на редкость пронзительный голос, ввинчивающийся в виски подобно буровой установке. Сначала просто закололо в висках, потом заломило всерьез. Потом я уже готова была взвыть в голос. Слава богу, кошмар закончился, и все потянулись на свежий воздух. Последняя часть. Сожжение тела. Первым из храма вынесли гроб. Потом потянулась императорская семья. И наконец – придворные. Мы выходили в числе последних. Я вообще не люблю толкаться в общей массе, лучше уж немного подождать. Мимо прошла императорская семья, потом юртовские, самые сливки общества, потом потянулась разная придворная наволочь… – Мария Ивановна, рад вас видеть. – Игорь Никодимович, – выдохнула я. – Здравствуйте. – Александр Викторович. – Игорь Никодимович. Мужчины обменялись короткими кивками. Романов посмотрел на моих ребят. – Ваши братья, Мария Ивановна? – Да. – Вы можете подойти поближе, все-таки ваше положение это позволяет. Я покачала головой. – Не стоит. Нам и тут неплохо. – Как скажете, Мария Ивановна. Надеюсь, мы с вами потом побеседуем? – Разумеется, Игорь Никодимович. Романов отошел, и мы смогли выйти из храма. Наконец-то. Свежий воздух. Какое это счастье! – Маша, соберись. Еще около часа, и можно будет пойти домой, – дернул меня за руку Александр. Я кивнула. |