Онлайн книга «Маруся. Столичные игры»
|
Что им останется – сейчас? Хотя Александр и так знал ответ. Ваня и Петя, Нил и Андрюшка. Четыре человека, за которых он теперь в ответе. И пока они не войдут в возраст, не смогут сами за себя постоять… Он любого за них порвет. Были они Машенькиной семьей – будут его родными. И точка. И никто не посмеет на них даже косо посмотреть. Иначе получится, что Машенька умирает сейчас – бессмысленно. А такого никак нельзя допустить. И смерть ее в разуме не укладывается… Господи, за что? Нагрешил я – так возьми меня! Меня и карай, хоть в вулкан засовывай! А ее-то за что?! За что!? Слезы текли и текли, безжалостно и бесконтрольно. Маша, Машенька… * * * – Ваня, она… Ваня злобно сопнул носом. Подумал и вытер нос рукавом, наплевав и на платок, и на хорошие манеры, и на стоимость пиджака. Какое теперь это имеет значение? Маша… он и думать об этом не хотел, но подозревал, что от его отношения ничего не изменится. – Не знаю. – Я тебе что – ребенок? – окрысился брат. – Сам должен понимать, если не маленький! – рявкнул Ваня. – Может, и есть еще шансы… – Какие? – Не знаю. Петя, я просто не знаю. – И что мы теперь будем делать? – Едем домой. К малявкам. – К Нилу и Андрюшке? – Именно. Думаешь, Маша хотела бы, чтобы мы их бросили на произвол судьбы? – Да там нянек две штуки… – Нянька – это нянька. Не родной человек, – наставительно высказался Ваня. – А может… – Ты знаешь, куда ее отвезли? Петя понурился. Не знал. – Нас туда точно пустят? – Мы же… Петя вскинулся и потух. Ваня кивнул. – Дошло, вижу… – Но мы ведь… – Да, Маша считает нас своей семьей. Но то – Маша. А остальные? Ее папашка гнусный? – Хорошо ты ему засветил! – Надеюсь, хоть ненадолго, урока хватит, – злобно проворчал Ваня. – Если так подумать… нам сейчас надо готовиться бежать, Петь. Быстро и далеко. Брат помотал головой, словно пьяный конь. Потер волосы, безжалостно разрушая прическу, уложенную бриолином. – Не понял? Почему? – Потому что Маша была силой, к ней могли прислушаться. А мы с тобой кто такие? – Эм-м-м… – Правильно. Мещане Синютины. Этого слишком мало. Как ты думаешь, что сделает Машин папашка? Глаза Пети расширились в понимании страшного. – Ванька… ой… ёжь твою рожь! Любимое Машино высказывание оказалось подозрительно заразным. Несчастного ежа принялся поминать и Петя. – Молодец, возьми с полки пирожок. Видел, как он выскочил, паскуда старая? – А то ж… – Примазаться захотел. Как же, отец, ёжь его рожь, лично деточку на руках таскал, все детство обожал, замуж мечтал выдать… продать подороже, с-собака… Ваня почти шипел. Но повод был железобетонный. Действительно, князь Горский сориентировался практически мгновенно. И следующее, что он сделает… – Он захочет… детей? – Не просто детей, Петенька. Наследников, понимаешь? Нас-лед-ни-ков! Петя шипеть не стал. Но выругался в три этажа с чердачком, вспомнив все, чему научился в голодном отрочестве. – Ублюдок… – Именно, братик. А значит, что нам надо? – Что надо? – Домой и к детям. Как можно скорее. – Ваня, мы же ничего не сможем, если он захочет забрать детей… – Сможем, – отмахнулся Ваня. – Сможем. Пока Маша жива, он ничего сделать не должен, но вдруг? Надо срочно домой и написать Благовещенскому. – Александру? – Петька! Начинай ты думать! Старшему! – Зачем? О чем? – Виктор Николаевич – человек серьезный. А о чем написать? Так Андрюшка же, считай, его внук. С Машей они только случаем не породнились… думаешь, выпустит мальца из рук? – А это не окажется из огня да в полымя? Ваня сник. – Не знаю. Петя, я правда не знаю. Но если он Александра как родного сына воспитал, то и Андрейка тоже его, получается. А мы уж рядом… мне ничего не нужно, но чтобы от детей не погнали. Маша бы этого хотела, сама понимаешь… – Мы ей хотя бы этим обязаны, – согласился Петя. – Вань, думаешь, справимся? – А выбора у нас нет. Обязаны. Ты вспомни, как мы без нее жили… сдохнуть – и то лучше было бы. Петя невольно коснулся ноги. – Вот-вот, – кивнул Ваня. – Бились целый день, даже и не понимали, куда что уходит. Машка нас из этого круга вырвала, а мы ей, самое малое, можем долг отдать. Позаботиться о мальцах, рассказать им, какая она… была. Последнее слово Ваня произнес уже со всхлипом. Ну что значит – была!? Разве можно так говорить о Маше? О его веселой, умной, деловой сестричке, которая никогда не унывала, никогда не сдавалась и всегда, всегда повторяла одно и то же: «Мы живы? Все остальное поправимо!» А сейчас она лежит, и к ней даже нельзя. И исправить ничего нельзя. И… – Вань, ты чего? Усилием воли Ваня взял себя в руки. Губу, кажется, прокусил до крови, ну и плевать. Он даже не заметил. Какая разница, отчего во рту солоноватый привкус – кровь или слезы? Неважно. – Ничего. Чтоб этим Шуйским… Петя прослушал речь брата до конца. И горячо поддержал. – Да, их… в … и там … утрамбовать!!! Но ругайся, не ругайся, Машу это вернуть не могло. * * * Дома Ваня написал несколько строчек, кое-как запечатал конверт и отправил со слугой. Долго ждать не пришлось. Виктор Николаевич прибыл, не прошло и получаса. Буквально вылетел из экипажа, как был, в халате поверх жилета, а следом за ним мчалась Александра Александровна. Вся растрепанная, в простом домашнем платье, явно не для выхода на люди, встревоженная… – Что случилось?! – Ваня, что происходит?! Ответить на этот вопрос был и просто – и невероятно сложно. Ваня справился, коротко описав все, что произошло на площади. Супруги Благовещенские переглянулись. |