Книга Вольтанутые Хроники. Книга 1, страница 27 – Мила и Виктор Тарнавские

— Ну что, Менузея, просила помощника? Встречай! — «обрадовала» старуха.

Кто? Помощник??? Этот?!! И где она его только нашла?!

Работник, конечно, им нужен. Не зря Менузея о сухих дровах который день забывает — работы вокруг полно, не справляются они вдвоём со старухой. Двор, колодец… Да на что не посмотри — всё мужских рук просит. Менузея, где может, сама ремонтирует, но она ведь многого не умеет. Где гвоздиками подобьёт, а где и верёвочками подвяжет.

Только разве от такого помощника им будет толк? Там не дотянется — высокое, то не поднимет — тяжёлое. Это что же, Менузее за ним везде ходить, помогать и подавать?

— Не смотри ты на него так горестно. Откормишь! Ежели не ввысь, так вширь, — хихикнула хозяйка.

— Ага, — подтвердил гость. — Я хваткий! Что в работе, что в еде, что в чём другом.

И… подмигнул, развязно ухмыльнувшись. Менузея от неожиданности аж оторопела.

А старуха, наоборот, засмеялась — залилась дребезжащим колокольчиком:

— Ты посмотри на него! Только увидал, а уже сватается. Жа-ааних!

— А что?! Я могу! — не растерялся «жених». — Что тут думать — кобылка-то видная!

Сказал — и быстренько присел. Да как вовремя!

Снаряды, которые «кобылка» всё ещё держала в руке (не успела метнуть в Хрыську), просвистели у него прямо над головой, чудом не зацепив. Ишь, шутник нашёлся! Ей не шестнадцать, поди, такое о себе выслушивать.

— Не достала! Зря только запал пропал, — радостно объявил незнакомец.

— Ой, не могу!.. — бабка прямо зашлась в новом приступе хохота.

Менузея зыркнула на обоих сердито да спиной к ним повернулась. Хотят — пусть гогочут, а у неё работы полно. Полная кухня дыма, горшки ещё и не начинала в печь ставить… Так они могут и без ужина остаться, не только без обеда.

— Насмешили вы меня, — отхохотав, подала голос старуха. — Не думала, что в своей жизни ещё раз так веселиться придётся…

— Мы могём! — гость довольно погладил тощенькие усы. — Надо будет, кого хошь рассмешим — хошь мага, хошь мертвяка.

А вот эти его слова знахарке явно пришлись не по вкусу — скривилась так, будто дичку неспелую попробовала.

— Да я, на счастье, ни то, ни другое… — уже другим тоном проскрипела.

Уловив недовольные нотки в её голосе, Менузея насторожилась. Ану, доведёт он хозяйку до сердитости али нет? Она в гневе страшна, не посмотрит, что мужик. Правда, мужика там того — меньше половины.

— Так я ж и не об вас, — нашёлся гость. — Вы, как раз, женщина интересная…

— Ты говори да не заговаривайся, — совсем уж вспылила бабка. — Ишь, разошёлся как драный самовар. Жа-ааних! Иль уже забыл, чего пришёл?

«Хозяйка-то голодная! — вдруг сообразила Менузея. — От того и сердитая вдруг стала. Покормить бы её сейчас, она бы вмиг подобрела».

А вслух сказала:

— Надо работу ему показать. Мы же не знаем, чего он умеет. Языком-то молоть все мастера. Пусть для начала калитку посмотрит. Да и дров наколотых, щепы сухой совсем нет.

— Правильно! — поддержала её хозяйка. — С калитки пускай и начнёт.

После завтрака знахарка и впрямь пришла в благодушное настроение: сидела на лавке довольная да глазками лукаво поблескивала.

— Вижу, не по нраву тебе новый работник… А жаль, мужичонка-то неплохой, покладистый…

— Оно-то так, да одного этого мало. Хватит ли у него силёнок для работы? Может, кого покрепче найти?

— Те, кто покрепче, ко мне даже подойти боятся. А чтоб работать у меня… Иль забыла, как предыдущие сбегали?

Кухарка не нашлась, что ответить. Ведь и правда, бабку в городке откровенно побаиваются, ведьмой считают. Конечно, как припечёт — всё равно к ней бегут, знахарка она толковая. Да только, если бы не её чудодейственные зелья, выжили бы их давно отсюда, не к месту они здесь.

Работники из простых, какого они сейчас ищут, пуще всего магов боятся, стараются их стороной обходить. Потому и перебирать не приходится, хоть такой мужичонка попался — на том спасибо. Но уж очень ей не по нутру пришлись грубые шуточки с намёками, так и хочется взять «молодца» за ухо да в ведро с водой макнуть, чтобы поостыл маленько.

— А где ж вы его откопали, такого болтливого?

— Да на рынке и откопала, — хихикнула бабка. — Помогал одному хозяину воз товаром загружать. Я и приметила, что он коробки да корзины не просто так швыряет, старается аккуратно складывать. И увязывал хорошо, ловко у него получилось.

— Ладно, — проворчала Менузея. — Коль лениться не станет да мастеровитый окажется, можно взять. Только язык свой пускай придержит и под горячую руку не лезет. А то зашибу ненароком — плакать не стану.

— Всё-таки хорошая ты девка… — вздохнула старуха. — Незлобливая. Жаль только, судьба у тебя не сложилась. А может, найдём тебе ещё кого?

— Может и найдём… Да только посерьёзнее, не такого как этот… «жа-ааних»!

— И чем же он тебе не такой? — ехидно хихикнула бабка.

— А тем, что не мой коленкор! Мне его разве что под мышкой или в кармане носить, чтобы среди моих чугунков да кастрюль не затерялся.

— И-и-и… — хозяйка вновь затряслась-засмеялась.

— Да у вас снова веселье! — раздалось от двери. — А я думал работу свою показать. Примите аль нет?

— Ну пошли посмотрим, коль не шутишь, — вмиг посерьёзнела бабка. — И ты, девка, иди с нами. Тебе им командовать, ты первой работу и принимай.

Калитка была сделана ладно — это Менузея сразу увидела. Доски все на своё место вернулись, не будет теперь чужая птица к ним в огород как к себе домой ходить. И петли подтянуты да смазаны, не станут верещать застрявшей Хрыськой, соседей пугая. И земля внизу ровнёхонько срезана, калитка за траву не цепляется. Даже задвижка — и та лучше закрываться стала, норов свой перестала показывать.

Но хвалить мастера она особо не стала. Работу хорошо сделал, по совести — да так ведь и должно быть, другого от него не ждут.

— Нормально, — буркнула ему. — Дров теперь наруби. За углом сухостой свален, его измельчи да под навесом сложи, чтобы высыхал. Но вначале на розжиг мне заготовь — щепы, коры да прочей мелочи. Пошли, покажу, где пеньки лежат.

— Подожди! — вмешалась старуха. — Так берём его? Не будем гнать?

— Посмотрим ещё, — уклончиво ответила Менузея. — Пока пусть остаётся, но коль бездельничать будет да фулюганить — вмиг прогоню!

— Тогда покорми его, он тоже не евши! А до обеда ещё далеко.

— Велика честь — сразу кормить! Не заработал ещё! — возмутилась кухарка. — Коль голодный, пусть молока с хлебом возьмёт да перекусит.

И глянула на нового работника с высоты своего роста так свирепо, что тот враз глаза бесстыжие опустил, не нашёлся что ответить. Только пальцем в ноздрю сразу же полез: мол, стою здесь тихо, никого не трогаю, в носу ковыряюсь.