Книга Гарем, страница 47 – Патриция Грассо

— Спасибо тебе за все, что ты для меня делал! — обратилась Эстер на прощание к маленькому человечку. — Да поможет тебе бог!

Эстер осторожно отворила дверь и проскользнула в сад. Первый шаг к свободе был удачным. Успех окрылил ее. Но чтобы уйти далеко до восхода солнца, ей потребуется лошадь. Как пробраться в конюшню?

Она выбрала наугад одну из дорожек, но почти тотчас вынуждена была остановиться. До нее донеслись чьи-то голоса. И эти голоса приближались.

Эстер нырнула под прикрытие кустов, окаймляющих дорожку, и притаилась.

— Мой сын трус и неисправимый глупец, — ворчливо говорила о ком-то пожилая женщина.

— Ты не права, мама, — возразил ей звонкий молодой голос.

— Ваш сын храбрейший и умнейший из всех, кого я знаю! — произнес мужчина.

— Ты его друг и поэтому так говоришь, — стояла на своем старуха. — Он даже не смог убить этого негодяя Форжера.

— Мама, мы даже не предложили гостю подкрепиться, — прервала ее та, что помоложе.

Они уже миновали то место, где пряталась Эстер.

— Я уверена, что Малик не отказался бы от угощения, пока он ожидает возвращения Халида.

Малик? Эстер была поражена. Неужто ее приобрела в собственность мать Султанского Пса? Если и раньше Эстер мечтала о бегстве, то теперь ее решимость стократно возросла. Она ни за что не согласится быть рабой коварной женщины, породившей это чудовище.

Впрочем, кажется, эта женщина совсем не питает нежных чувств к сыну. Это неестественно, противно человеческой природе. И как это печально. «Не забивай голову чужими проблемами, у тебя хватает своих!» — одернула себя Эстер. Если мать ненавидит сына, то какое ей дело до этого?

После того как троица скрылась из виду, Эстер продолжала путь. Вскоре ей повезло, и она обнаружила конюшню, и в этом увидела перст судьбы. Со всеми предосторожностями она проникла внутрь и почти сразу же разглядела в ближайшем стойле лошадь.

Ей безумно хотелось щелкнуть принца по носу, выкрав его собственную лошадь, но здравый смысл подсказал ей не делать этого. Она не могла доказать принцу в случае неудачи, что не воровала коня, а лишь брала его взаймы на время, а чудовище, способное продать женщину на торгах, без всяких колебаний отсечет ей столько пальцев, сколько пожелает.

Эстер кралась по сумрачной конюшне и вдруг увидела лошадь, которая могла стать предметом мечтаний для любой наездницы. Великолепная изящная кобыла, черная, как самое черное дерево, с белой звездочкой на лбу. Эстер тотчас решила, что она и эта лошадка просто предназначены друг для друга.

Сдернув с крючка на стене сбрую, Эстер заметила на ней личный вензель принца, но это не остановило ее. Она вошла в стойло.

— Вот ты где, моя красавица! — успокаивала Эстер возбужденную, нервно отпрянувшую от нее кобылу. Она потрепала ее по холке.

— Ты просто великолепна! Не бойся меня. Мы вместе с тобой скоро будем на свободе.

Лошадь успокоилась, слушая ласковые слова, нашептываемые ей в ухо. Действуя медленно и осторожно, чтобы не нервировать благородное животное, Эстер взнуздала кобылку. Настал черед потника и седла. Все нужное было под рукой. Эстер аккуратно расстелила стеганый коврик на спине кобылы, взялась за седло и тут же замерла в страхе.

Шаги.

Причем внутри самой конюшни. Все ближе и ближе.

Мужская фигура, показавшаяся Эстер гигантской, постепенно вырисовывалась во мраке. Ночной посетитель задержался у стойла напротив и наискось от того, где располагалась облюбованная Эстер кобылка.

Чтобы не быть обнаруженной, Эстер, не выпуская из рук седла, решила прокрасться на

цыпочках и бесшумно встать у него за спиной. Когда мужчина, почувствовав ее присутствие, обернулся, изо со всей силы швырнула тяжелое седло ему в лицо.

Он так и не догадался, что обрушилось на него. Застигнутый врасплох, мужчина упал навзничь и больше не шевелился. Эстер наклонилась, разглядывая его, и узнала главного подручного пиратского капитана. Рашид! Она была довольна тем, что справилась с Рашидом.

— И на великана Голиафа нашелся Давид, — с удовлетворением произнесла девушка.

Эстер потянулась было за седлом, но передумала. В любой момент в конюшне могли появиться люди и помешать ее бегству. Сражаться сразу с целым войском ей было не по силам. Придется обойтись без седла.

Эстер вошла обратно в стойло черной кобылки и схватилась за поводья.

— Ты готова к приключениям, моя красавица? — прошептала она и взобралась на спину лошади. Как бы отвечая всаднице, кобылка фыркнула и устремилась прочь из стойла.

Склонившись и плотно прижавшись к лошадиной шее, Эстер направила свою сообщницу к выходу из конюшни, а затем через двор к распахнутым, на ее счастье, воротам. Позади она услышала топот бегущих ног, крики и сигнал тревоги.

Но поздно. Она уже скрылась в ночи.

«Халид, ты обещал не целовать меня больше!» — Эстер повернулась во сне на другой бок.

Но мокрые губы снова ткнулись ей в щеку.

— Халид! Хватит, не смей! — Эстер открыла глаза и обнаружила, что смотрит прямо в глаза своей кобылки. — Доброе утро, милая!

Лошадка вторично лизнула щеку девушки, затем легонько, но настойчиво подтолкнула Эстер влажным носом.

— Вот лакомствами мы не запаслись. Прости, — извинилась Эстер и начала вставать, что оказалось мучительной процедурой. Все мышцы ее адски болели после безумной скачки без седла и пары часов сна на твердой земле.

Разыскивает ли ее Халид? И как он поступит, если обнаружит беглянку? «Убьет или сотворит что-то похуже?» — размышляла Эстер. Принцы не прощают оскорблений, подобных тем, какое ему нанесено.

Но лучше умереть, чем рабски прислуживать его омерзительной мамаше. Напомнив о грозившей ей участи, Эстер переполнилась решимости продолжать путешествие, хотя ей было очень страшно совершать его в одиночку. Ну почему Халид не проникся к ней такой же симпатией, какую она уже начала испытывать к нему?

Эстер кое-как привела в порядок свое одеяние. Ноги, которые сводило судорогой, пересохшее от жажды горло и пустой, требующий пищи желудок были весьма умеренной платой за вожделенную свободу.

Эстер надеялась как-нибудь пробраться через лабиринт узких улочек Стамбула и покинуть его пределы. Боясь, что кто-то нападет на нее в темноте, она притаилась в придорожной рощице и там на короткое время забылась сном.

Теперь, теряясь в сомнениях, что ей делать дальше, девушка поглядывала из своего ненадежного укрытия на дорогу. По ней медленно двигался караван. Стоит ли ей последовать за ним или воздержаться? Разумеется, у каравана была цель пути, пункт, куда он направлялся. Это и определило решение Эстер. Вернее, за нее решил голод. Скушать хоть что-нибудь и по возможности поскорее стало ее неотвязным желанием. Главное, попасть туда, где можно разжиться едой.