Книга Порочный миллиардер, страница 34 – Меган Марч

Крейтон поднимает брови, и я знаю, что он шутит со мной, так что отвечаю ему в том же ключе.

– Я хочу сказать, что такой брюшной пресс понравился бы мне в любом мужчине, так что, полагаю, мне повезло, что этим мужчиной оказался ты.

Он прищуривается.

– В любом мужчине?

Он говорит это тихо, но его голос звучит почти угрожающе. Этот тон – единственное предупреждение, прежде чем он перекатывается набок и протягивает ко мне руку. Я взвизгиваю от неожиданности, но он притягивает меня и подминает под себя, так что его локти упираются в матрас по обе стороны от моей головы.

– Что касается тебя, других мужчин не существует, поняла, Холли? Ни одного. Ты принадлежишь мне.

Вау. Альфа-самец демонстрирует свои собственнические инстинкты.

Я приподнимаюсь на локтях, приблизив губы к его губам.

– Если это означает, что и для тебя не существует других женщин, я согласна.

– Ты думаешь, что можешь торговаться со мной?

При каждом слове его губы касаются моих губ.

– Я, безусловно, попытаюсь это сделать, – отвечаю я, потому что моя смелость этим утром безгранична.

– Нахальная девчонка. Ты же понимаешь, что это только порождает во мне желание преподать тебе урок, не так ли? – Он почти рычит, а его губы продолжают дразнить меня обещанием поцелуя.

Подняв руку, я запускаю пальцы в его темные волосы.

– Тогда чего мы ждем?

Его губы прижимаются к моим, и слова становятся ненужными.

Крейтон покидает пентхаус, чтобы отправиться на работу, примерно в десять часов, и когда он обещает, что вернется к семи, я искренне верю ему. Может быть, дело в том взгляде, каким он смотрел на меня, когда вылезал из постели. Этот взгляд ясно говорил, что он не хочет оставлять меня одну. Все произошло так, словно что-то щелкнуло, и мы, как поезд, переехали на другие рельсы. Те, следуя по которым мы, возможно, смогли бы вычислить, как нам мирно сосуществовать.

Когда я, наконец, тоже вылезаю из постели, я принимаю душ и начинаю заниматься обычными утренними делами. Я надеваю самую скромную одежду из моего нового гардероба. Взглянув на телевизор, я думаю, не включить ли его. Но мне не очень хочется знать, остается ли мой брак с этим непростым мужчиной главной новостью.

Крейтон пообещал мне несколько дней назад, что если я доверюсь ему, он позаботится о шумихе в СМИ, и мне не нужно будет беспокоиться, потому что это напрасная трата сил. Я решила, что он прав, и просто спрятала голову в песок. Если миллиардер не может заставить их не говорить того, что они хотят сказать, как смогу это сделать я? Пустые хлопоты.

В этот момент со стороны входной двери раздается голос, отвлекая меня от моих мыслей.

– Миссис Карас? У нас для вас посылка, которую заказал мистер Карас.

Миссис Карас? Это звучит так непривычно, что мне требуется несколько мгновений, чтобы осознать: кто бы там ни был в дверях, он ищет меня. Я смотрю на свой теплый серый свитер и черные лосины и размышляю, не лучше ли мне броситься в ванную и закрыть за собой дверь.

Пошло все в задницу. Я такая, какая есть, и такой и останусь.

Я выхожу из спальни и направляюсь в гостиную. «Кто бы там ни был» не вошел в дверь и не расположился в гостиной, как у себя дома, так что я иду по коридору ко входу. И вижу там швейцара в униформе, который, слегка смущенный, держит в руках большую прямоугольную коробку.

– О, замечательно, а то я уже начал беспокоиться, что я не вовремя, – говорит он, передавая мне коробку. – Мистер Карас особо настаивал на том, чтобы я принес ее прямо к вам, как только ее доставят. Куда мне ее поставить?

Что это такое?

– Что это? – вопрос вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.

Его улыбка очень добрая, но немного снисходительная: так обычно улыбаются при виде неуклюжего щенка или маленького ребенка.

– Не знаю, мэм. Вам придется самой открыть ее. Куда мне ее поставить?

Черт. Конечно же, он не знает.

– Э-ээ… на кофейный столик, пожалуйста, – слегка запинаясь, говорю я и указываю на гостиную.

Я чуть было не сказала «на обеденный стол», но тут же вспомнила о том, чем мы занимались на этом столе прошлой ночью, и это показалось мне непристойным.

Я слишком поздно осознаю, что, возможно, я должна была бы дать швейцару чаевые, но он уже ушел, а я остаюсь одна с этой коробкой.

Я осторожно рассматриваю коробку, словно она может содержать части человеческого тела, потому что она достаточно большая для этого.

Багажник в машине? Сколько тел можно спрятать в него?

Морозильная камера? То же самое.

Ужас, верно? Может быть, в прошлой жизни я была серийным убийцей. Хотя надеюсь, что нет. И я надеюсь, что в коробке нет ничего страшного.

С помощью пилочки для ногтей я разрываю клейкую ленту и раскрываю коробку. И когда я вижу черный футляр для гитары, я замираю, и у меня пересыхает во рту.

Он не мог этого сделать. Но он сделал это.

Осторожно, словно открывая шкатулку, в которой лежат бриллианты размером с мой кулак, я расстегиваю замки и поднимаю крышку. И с шумом выдыхаю.

Я протягиваю руку, почти с опаской дотрагиваясь до перламутровой бирюзовой поверхности самой красивой гитары изо всех, которые мне доводилось видеть. Я провожу по грифу пальцем и читаю надпись: Gibson. Она похожа на ту, на которой я играла у Руди тем вечером, но она не черная и не такая старомодная. Это суперсовременная модель, к тому же моего любимого цвета, о чем Крейтон не мог знать.

Перламутровая поверхность отражает свет, и я уже представляю, как потрясающе она будет смотреться на сцене.

Мне нужно проверить, как она звучит, и в тот же момент у меня в голове начинают прокручиваться разные имена, потому что у нее должно быть имя. Что-нибудь женственное и в то же время сексуальное. Элиза Бель. Звучит довольно провинциально, но, учитывая, где я буду с ней выступать, это имя подходит ей идеально.

Я достаю Элизу Бель из ее темно-пурпурного бархатного футляра и держу ее перед собой. Совершенство. Абсолютное совершенство. Как он мог знать?

Но мое удивление становится безграничным, когда я достаю из футляра ремень из выделанной вручную кожи. Мое имя выгравировано на нем в окружении сложного узора из звезд, гитар и цветов.

Бог мой! Я в беде.

Но я отбрасываю эту мысль, пристегиваю ремень к Элизе Бель и несу ее в гостиную, где на маленьком боковом столике лежит мой блокнот. Настало время поработать над песнями.

И все время, пока я настраиваю гитару, я размышляю о Крейтоне и о том, как мне найти слова, чтобы поблагодарить его за такой подарок.