Книга Регент. Право сильного, страница 37 – Анни Кос

— Мне искренне жаль, — она постаралась изобразить растерянность и печаль, но Джалил не поверил:

— Думай, перед кем играть решила и какими могут быть последствия. Итак?

Наверное, нужно было бороться. Проявить твердость, не поддаваться сомнениям, не бояться. Сурия сжалась под пристальным взглядом старшего евнуха и едва слышно выдавила:

— Там была карта переходов и комнат, мой господин.

— Любопытно. Еще что-то?

— Нет.

— Хорошо, — легко согласился он. — И не волнуйся так, мне просто было любопытно. Но, пожалуй, больше никому не рассказывай.

— Как прикажете, мой господин.

Но девушку все равно накрыло волной злости и отвращения к самой себе. Ведь понимала, что надо молчать, но… Как промолчать, если твоя судьба — что лист бумаги в чужой руке: сомнут и бросят в огонь даже не задумавшись?

Правильно Шуа сказала: безмозглая Сурия. Презренная трусиха, а теперь еще и доносчица. Ликит, наверное, не дрогнул бы, не проболтался на ее месте, нашел отговорку. А лорд Ульф и вовсе не позволил бы загнать себя в угол.

И почему все так не вовремя? Отчего все эти неприятности произошли именно тогда, когда жизнь только начала обретать смысл?

— Ступай к себе, — голос евнуха вырвал ее из задумчивости. — А еще лучше найди какое-то занятие и проведи остаток дня с пользой. С твоими подругами я поговорю отдельно, больше их ядовитые речи никого не заденут.

***

— Ну? — совершенно нелюбезно поинтересовалась застывшая на пороге женщина. — Что на этот раз вам надо?

Визитер, немного смущенный таким прохладным приемом, склонился подчеркнуто вежливо:

— Мир вам. Простите за неожиданное вторжение, почтенная госпожа. Это дом верховного жреца?

— Нет, — отрезала она. — Это дом Лейлы бинт Махфуз. Мой дом. Но, если вы ищите Илияса, то явились в неудачное время: его нет, и когда он вернется, я не знаю.

— Да, мне известно, где верховный жрец находится и чем сейчас занят. А вы, миледи, по всей видимости, его супруга? Мое имя Астем, меня прислали к вам из дворца. Познакомиться с вами — огромная честь.

— Честь? Огромная? Ну-ну. Сделаю вид, что поверила и оценила. Но я Илиясу не жена, и я не из благородных, так что ни «леди», ни «почтенной госпожой» меня величать не надо.

Лицо гостя удивленно вытянулось, он еще раз осмотрел “не-леди”, отмечая детали, ускользнувшие от его внимания в первый момент. Лейла уже вышла из поры юности, но красота ее от этого нисколько не потускнела. Наоборот, чувствовалась в женщине какая-то вызывающая соблазнительность и спокойная уверенность в абсолютном превосходстве над окружающими. А еще привычка командовать, более свойственная жительницам Недоре, чем Золотых Земель. Да и в речах ее кротости было меньше, чем снега в пустыне.

— Простите, — осторожно уточнил мужчина. — Могли бы мы поговорить в доме?

Лейла окинула взглядом небольшой отряд стражи, замерший за плечом вежливого гостя. Все как один — северяне и по внешности, и по одежде.

— Как я понимаю, сказать “нет” мне не позволят? — полуутвердительно, полувопросительно отметила она. — Следовало догадаться, что этим и закончится. Снова. Входите.

Она величаво повернулась и скрылась в доме, оставив за собой легкий аромат лаванды.

Северяне переглянулись: один удивленно присвистнул, другой ухмыльнулся, явно одобряя дерзость женщины, остальные выглядели немного смущенно. Астем шикнул на них и вошел первым.

— У нас не принято топтать ковры грязной обувью, — долетело из глубины дома. — Так что, если хотите пройти дальше порога, извольте разуться.

О том, что хозяйка дома обладает тонким вкусом и немалым состоянием, кричало почти все: изящное белокаменное кружево, покрывающее потолки, на стенах — узоры, нанесенные уверенной рукой настоящего мастера, мозаичный пол даже в прихожей, повсюду темная резная мебель, отделанная перламутром, тщательно подобранные украшения в нишах. Ни капли золота, ни единого сияющего камня, но у Астема дух захватило от этой красоты.

Комната, в которую Лейла провела гостей, больше всего напоминала заснеженный сад: ковры, занавеси и подушки всех оттенков зеленого и бирюзового яркими пятнами выделялись на фоне белого мрамора стен, на широких подоконниках пестрели кустики лаванды, под потолком висело сразу несколько фонарей из цветной стеклянной мозаики, оправленной в серебро. Тут пахло мятой и медом, теплом и уютом. Хозяйка опустилась в удобное широкое кресло, жестом пригласив остальных устраиваться на низком диванчике, буквально заваленном расшитыми подушками, однако сел только Астем.

— Госпожа, позвольте извиниться еще раз, я бы не посмел по собственной воле вас побеспокоить, но у меня приказ.

— И чей же?

— Лорда регента.

— Покажите бумагу.

— Что?

— Хочу увидеть приказ. Любопытно, в чем именно нас обвинили на этот раз, чтобы взять под стражу.

Астем смущенно кашлянул:

— Госпожа…

— Лейла. Зовите по имени. Весь город называет меня так.

— Лейла, мне приказано охранять вас, а не задерживать или еще каким-либо образом доставлять неудобства.

Теперь настала очередь женщины изумленно вскинуть брови.

— Вам удалось меня удивить. От кого охранять? И что вообще происходит? Где Илияс? Что с ним? — на последних двух вопросах голос Лейлы ощутимо дрогнул.

— Прибудет вскоре. Думаю, он сам объяснит детали. Пока же позвольте осмотреть дом.

— Это еще зачем?

— Мне приказано позаботиться о вашей безопасности, а значит, я должен понимать, какие сильные и слабые стороны есть у этого жилища.

— Вот еще! — возмущенно фыркнула она. — Это не крепость или дворец. Нечего осматривать, вы все равно надолго тут не задержитесь. Кроме того, не советую без ведома Илияса касаться его плетений, а их много повсюду, и я не поручусь за ваше здоровье. Меня магия знает и пропустит, а вот чужаков? Но, если хотите скоротать время, можете проводить меня на кухню: я как раз собиралась готовить.

***

Несмотря на свой дерзкий язык и резкость в манерах, Лейла оказалась достаточно приятной собеседницей. Она совершенно не стеснялась того, что на ее кухне собралось несколько абсолютно чужих мужчин — невиданная бестактность с их стороны, почти скандальное бесстыдство — с ее. Астем еще не очень хорошо знал, как устроена жизнь на юге, но даже его скромных познаний хватило, чтобы понять: все мыслимые и немыслимые правила приличий нарушены окончательно.

Незнакомцев не приглашают в хозяйскую половину дома, с посторонними мужчинами не разговаривают, глядя в глаза, то и дело перемежая речь издевками и колкими шутками, в конце концов, гостей не принято посылать за водой и дровами во двор.