Книга По дороге на Оюту. Наперегонки со временем, страница 34 – Мария Лунёва

Прикусив губу, я не знала, что ему наплести. Не хотелось выставлять свою семью в чёрном цвете и рассказывать, как моя сестра, завалившись однажды домой после месячного отсутствия, сунула мне в руки новорождённую и отправилась отмечать счастливое избавление от беременности.

Нет, это не та история о себе, что я хотела поведать этому мужчине.

- Какая тебе разница? - серьёзным тоном произнесла я. - Сказала - моя дочь, значит, моя.

- Хм, - кошак противно так оскалился, глядя мне в глаза. - Ну не хочешь сама говорить, будем всё выяснять по-другому. Нажав пару ярких сенсорных клавиш на панели капсулы, миранец выпрямился и поправил манжет на запястье Юлы.

Что-то противно запищало над ухом.

- Что ты задумал? - всё это было подозрительным.

На табло забегали красные буковки. Всё заморгало и выдало: "23,5%"

- Иии, - я указала взглядом в эту непонятную цифру, - что это за арифметика?

- Что всего лишь тётя?! - кажется, капитан был разочарован, - я-то думал там тайна великая. Интриги, похищения. Ну и чего было умалчивать?

Мне стало обидно. Какое он право имеет лезть в мою жизнь и семью.

- А с чего ты взял, хвостатый, что я должна откровенничать с тобой? - процедила я. - С чего вдруг?

Он низко склонился и шепнул мне на ушко, обжигая кожу дыханием.

- А как же теория, что разговоры с незнакомцами помогают облегчить совесть? Ммм. Я весь твой, сними с себя этот груз тайны.

Засопев, я попыталась от него отвернуться.

- Давай, на душе, правда, легче станет, - даётся мне, этот хвостатый смеялся.

- А она у меня не тяжёлая, - выпалила я. - И какое твоё дело, что у меня там на душе?!

- Скучная ты, - он распрямился. - Прямая как доска. Хоть бы пококетничала, что ли.

Может быть, я и подобрел бы.

- Перетопчешься, вот пообещай довезти до БорГэ, тогда я тебе ещё и станцую.

- И это успеется, - мне достался такой неоднозначный взгляд, - но пока ты можешь только ползать. Не скажу, что не возбуждает, но не с такой дыркой от пули на боку. Вот подлатаем тебя, а уж потом я буду заказывать музыку.

Вытащив из ячейки шприц-пистолет, миранец вставил в него очередную капсулу с прозрачным содержимым.

- А это зачем? - все его жирные намёки я пропустила мимо ушей. Меня больше волновало, чем он меня колоть собирается.

- Чтобы не болтала, - мужчина демонстративно выпустил в воздух струйку препарата. -Так будем портить красоту. Ну, что, грудастенькая, в левую, - тяжёлая ладонь опустилась на мою ягодицу, - или в правую?

У меня от таких вольностей в глазах потемнело. То, как он меня назвал, я проигнорировала. Но что он хамски тискает - вот это уже спускать нельзя.

- Миранец, ты что где-то успел головой приложиться? Руки убрал! Мы ненавидим друг друга, не забывай это. Я воплощение всего, что ты терпеть не можешь в женщинах. Так что не тронь каку!

Он замер, а потом тихо засмеялся.

- Знаешь, в твоём случае мне поздно не нравится. Вляпалась ты, малышка, по самые коготки. Но лучше особо не ерепенься, а то, действительно, возьму плату за проезд натурой.

Он ощутимо так ущипнул меня за зад.

- Не лапай, сказала, - как меня раздражало его поведение. Хотелось просто двинуть с ноги, так чтобы родной хвост не узнал.

- Не смей на меня голос повышать, женщина, - склонившись, прошипел он мне на ухо, - на этом корабле всё моё. И лапать я могу всё что угодно. Так что прикрой свой пухленький ротик и ни выступай не по делу. Не мешай мне тебя лечить.

Меня что-то больно укололо пониже спины.

- Ай, - от неожиданности нога дёрнулась, по ней словно лава растеклась ноющая боль.

- Да, оно неприятное, - шепнул он. - Это противовоспалительное.

Бросив шприц - пистолет в лоток мужчина отошёл от капсулы.

- Всё. Операция закончена. Живи, красотка. Я накосячил - я и исправил.

Повернув голову, пристально наблюдала за ним. Странный он. Вроде и не злой, как прежде, но в то же время грубый. А может, я просто не всё знаю об этой расе.

Да я, вообще, о ней ничего не знаю.

Усевшись в кресло, он поднял голографическое изображение странной карты перед собой и замер. Вокруг головы мужчины тянулись тонкие полосы, соединяющиеся в ярких точках. Они вспыхивали и гасли, стоило капитану посмотреть в другую сторону. Иногда он тыкал в эти яркие звёздочки пальцем и приближал их.

Всё это казалось мне интересным, но задавать вопросы я не решалась.

Расслабившись на своём кресле, он продолжал наблюдать за этими полосками, пронизывающими пространство вокруг.

- Ваша раса не чтит женщин, да? - наконец, не выдержав, пробормотала я.

- Нет, у нас равноправие. Раньше практиковалось многожёнство. К чему вопрос?

- Пытаюсь тебя понять, - честно призналась я.

- Ааа, - удовлетворённо протянул он. - Надо же, я загадка для молоденькой человечки. Неужто понравился?! Я польщен.

- Говоришь прямо как старик. Да ты, если и старше, то ненамного, - проворчала я, уткнувшись носом в матрас. В голове появился странный гул.

На его губах снова скользнула противная снисходительная ухмылка. Это так раздражало.

- Я миранец, девочка, у нас иная физиология. Так что слушайся дядю и не перечь ему.

- Ой, куда бы деться, - я потёрлась щекою о матрас, кожа странно зудела. Анестезия начала отходить, и теперь у меня ныло всё тело. Прикрыв глаза, снова ощутила лёгкое головокружение и тошноту.

- Да, препараты дают лишь временный эффект, - услышала я. - Как станет совсем невмоготу, я тебя усыплю.

- Давай сейчас, - я сглотнула вязкий горький ком. С каждой секундой мне становилось всё хуже. В боку возникла дёргающая боль, будто кто-то подцеплял палочкой волокна мышц и резко тянул их вверх.

Губы пересохли.

- Миранец, я пить хочу,- шепнула куда-то в матрас.

Моего тела снова коснулись тёплые ладони, а я и не заметила, как он подошёл. Мне было так плохо.

- Пить хочу, - только эта мысль осталась в моей голове.

- Нельзя, - резкий голос ворвался в затуманенное сознание. - Что-то очень быстро тебя накрыло.

Прикосновения. Чужие пальцы скользили по коже. Ощущение странно будоражило. И мне это не нравилось.

- Не трогай, - выдохнула я, - я не хочу, чтобы мужчина меня касался.

Я не узнавала собственного голоса.

- Что так? Женщин любишь?

Этот вопрос обескуражил. Я уже не знала, как на него ответить. Голова стала совсем тяжёлой.