Книга Последняя фаворитка императора, страница 25 – Анна Минаева

Я чуть воздухом не подавилась после такого заявления.

— Да как-то и не собиралась. Мне б учебник по истории мира…

— Что, неужели настолько сильно память отшибло? — с ноткой сочувствия поинтересовался этот, казалось бы, засранец.

— Около… Что-то помню. Что-то отрывками.

Возможно, мне показалось. Но где-то на периферии фантазии я увидела человеческий силуэт, который сочувственно покачал головой.

С третьей полки ближайшего шкафа выпорхнул толстый пыльный фолиант в темно-серой обложке и, проплыв по воздуху, уткнулся мне в руки.

— Вся история мира, начиная от появления Матери Богини и ее детей, заканчивая вчерашним днем.

— Вчерашним?

— Магический экземпляр. Пополняется сам по себе, — как маленькому ребенку, пояснил артефакт.

Я нервно кашлянула, перевела взгляд обратно на книгу.

Интересно, как абсолютно вся история могла поместиться в эту, хоть и большую, но все же ограниченную количеством листов книгу?

Ответ на вопрос нашелся спустя несколько минут, когда я расположилась в одном из кресел. Скинув туфли, подтянула ноги и открыла книгу на середине.

Письменность этого мира я знала. Точнее, язык, на котором говорили и писали расписания в империи. Это знала Талиана Арвалэнс, а соответственно, знания перешли и мне. Но язык, на котором была написана история мира, оказался для меня новым.

— Эй, — я коснулась пальцем кулона, — а нет другой книги, менее магической? Мне этот язык неизвестен.

Недовольное бурчание чем-то напоминающее «богиня, ты ей не память, а мозг уничтожила, что ли?» через мгновение превратилось в связную речь.

— Магическая книга. Сказал же. Прикоснись и пропусти волну силы.

Приплыли.

Я с сомнением посмотрела на круглобокие завитушки, сплетающиеся в «пружинки». Нечто похожее я рисовала на полях тетрадей, когда долго говорила по телефону о какой-то фигне. Вот просто один в один.

Но даже не это смутило меня. А то, что с магией я была знакома шапочно. Да и просыпалась она чаще всего вместе с негативными эмоциями бывшей владелицы этого тела.

Это что получается, что для прочтения книги по истории мне потребуется император…

Я тряхнула головой. Об этом мужчине сейчас думать не хотелось. Пока я не пойму, какая история связывала его с Талианой Арвалэнс, ставить диагнозы рано. Потому как у него могли быть все мотивы так к ней относиться.

Пока я не узнаю, спешить не стоит. Хотя, признаюсь, вдарить с размаху по наглой императорской морде мне все же хотелось.

Уф, наверное, это первый раз, когда я порадовалась тому, что проводник не в состоянии читать мои мысли. Хотя почему в первый? Так бы меня уже заклеймили ненормальной и заперли бы в самой высокой башне, ну или скормили каким-нибудь местным животным.

Но я бы на их месте травить зверей непонятными бабами не стала. Мало ли чего они из своих других миров принести могли…

Одернув себя, я вернулась к книге, которая так и лежала на моих коленях. Тревожить кулон не хотелось, он и так меня уже ненормальной считает. Да и я себя идиоткой понемногу начинаю ощущать, когда он меня таким поучительным тоном тыкает. Как котенка.

В общем, положив руку на шероховатую страницу, я прикрыла глаза и постаралась вспомнить те ощущения, которые ловила несколько раз в гареме. Чувство магии. Чужой.

Тонкие нити, оплетающие паутиной пространство. Вибрирующие, светящиеся, неуловимые. Отдающие холодом и пронизывающие при приближении к ним.

Я постаралась представить, как от собственных пальцев исходит нечто похожее.

Меня ведь не просили сотворить осознанное заклинание. Всего лишь пропустить магию через книгу.

А потом…

Яркая вспышка расчертила сознание на две части, а в голове прозвучал голос. Но не знакомого безымянного проводника. Нет. Этот был чужим, холодным, отрешенным и будто бы неживым.

— Какой период времени интересует тебя, дорогой читатель?

На миг я даже испугалась, что не смогу ответить. Что книга не услышит обычного ответа, потребует мысленного. Ведь если даже проводник не мог читать мои мысли…

— Зарождение империи, — тихо проговорила я вслух и закусила губу, надеясь, что мои догадки не оправдаются.

Все это было настолько странно, что я даже не сразу поняла, что происходит. Успела только обрадоваться, что все получилось.

Перед глазами замелькали яркие сочные картинки. Такие объемные и реальные, что, казалось, протяни руку — коснешься.

Я видела, как меняются поколения людей. Как они заполоняют собой огромный серпообразный материк. Разделяют между собой земли. Видела, как кто-то кого-то травит. Кто-то кого-то заковывает в цепи. Видела убийства в спину и ложь в глаза.

Мир был грязным и страшным. Работорговля — привычным делом. На рынках спокойно можно было приобрести девушку для секса или парня для уборки за скотом.

Их не считали за людей. Могли убить в следующий день после покупки. Просто за косой взгляд.

А мне было до безумия страшно смотреть это и улавливать каждую деталь. Но история не была щадящей ко мне. Открывала все без остатка. Передавала все, что происходило в мире несколько сотен лет.

Я видела, как дробились земли, менялись правители. Но оставались стабильны законы. Правила жизни, что пугали и ужасали простых людей.

А потом одно из государств развязало войну. Быстро и очень нагло. Вначале оно подчиняло себе близлежащие земли, меняло устои и порядки, наказывало тех, кого считало неверным во взглядах. За какие-то десять лет, что по меркам магов слишком мало для глобальных перемен, некто по фамилии Люцис собрал под своим стягом десяток стран.

Легенды о бесстрашном императоре летели впереди его армии. Но Дарий Люцис быстро ставил на колени правителя за правителем, принимал присяги на крови. А тот, кто не желал менять правила, быстро стирался из хроник и памяти.

Спустя сорок пять лет войны и интриг почти весь материк окрасился на карте в единый цвет и носил название Соединенных Земель Анэар.

Показав мне изменения в столь масштабном плане, учебник углубился в локальные перемены. Начал менять одну картинку за другой.

Рабство было искорено. А те, кто смел нарушать новые законы, быстро расплачивались своими жизнями за такое своеволие. На одном из эпизодов я увидела самого императора, который выбивал огромной магической волной каменную стену в подвал. Выводил оттуда людей, успокаивал плачущих женщин, залечивал раны на руках и шеях.

И что-то мне подсказывало, что этот эпизод не был его предвыборной кампанией. На лице Дария царили настолько неподдельные эмоции, что становилось понятно с первого взгляда: он делает это от чистого сердца.

Раздав земли вассалам, прописав новые законы и наладив торговую систему, император занялся внешней политикой.