Онлайн книга «Зловещий трофей»
|
Поблагодарив майора, Иван положил трубку. — 2‑е Управление… 2‑е Управление… — повторял он. — Это же контрразведка. Никого не знаю из контрразведки. Никого… Докурив папиросу, он бросил ее в пепельницу, схватил трость и быстрым шагом покинул кабинет… Старцев мог самостоятельно отправиться во 2‑е Управление НКГБ, но опасался, что без высокой помощи дело затянется. А времени и так в обрез. Того и гляди на железной дороге снова кого-нибудь убьют. — Твоя правда, — согласился на его объяснение комиссар. Он взялся помочь самым решительным образом. Не телефонными переговорами, а личным присутствием. Все же с человеком при генеральском чине в наших кабинетах разговаривают по-другому. — Поехали. — Прихватив фуражку, Урусов вышел из-за стола. * * * С комиссаром и впрямь дело складывалось быстро. Охрана 2‑го Управления была серьезной — не то что в МУРе. На входе встретил их один офицер, провел к другому. Ответственный за пропускной режим дежурный проверил документы, выслушал цель визита, куда-то позвонил. К счастью, нужный человек оказался на месте. Не в отпуске, не в командировке, а в своем кабинете, расположенном выше этажом. Буквально через минуту по широкой центральной лестнице спустился поджарый подполковник в новеньком, ладно сидящем мундире. «Экий красавчик, черт бы его подрал, — невольно залюбовался им Иван. — Если меня когда-нибудь попросят описать советского чекиста, сразу вспомню о нем». — Седой Николай Николаевич, — представился тот. — Чем могу быть полезен? Узнав, что интересует сотрудников уголовного розыска, пригласил в кабинет. — Да, хорошо помню те зимние дни в Венгрии, — кивнул он и даже позволил своему каменному лицу растянуться в легкой улыбке. — Потери были большие, но у дивизии полковника Кононова неплохо получалось: полностью окружили остатки 9‑го корпуса, а в ночь на 12 февраля, можно сказать, его и добили. Рота старшего лейтенанта Скрипкина обстреляла и тормознула легковой автомобиль с двумя генералами. Адъютанта убило взрывом гранаты, генералов задело пулями, а водитель отделался контузией. Короче говоря, взяли их тепленькими. Зато позже начались неприятности. — Какие? — спросил Урусов. — Всех троих пленных под усиленной охраной мы отправили в госпиталь на восточную окраину Будапешта. На рассвете умер один из них — оберфюрер СС Дернер. А к вечеру мне доложили о побеге водителя. Как же его звали?. Какой-то младший чин. Старцев решил помочь: — Шарфюрер СС Франц Фишер? — Точно! — подтвердил Седой. — Сам бы не вспомнил, а с вашей подсказкой само на язык навернулось. — На этом неприятности закончились? — Скорее только начались. Через несколько дней погиб командир полка майор Стародубцев. Он возвращался из штаба дивизии в полк, ехал на генеральском «Хорьхе» по бульвару, а из придорожных кустов его и водителя расстреляли неизвестные лица. А в ночь на 16 февраля кто-то этот «Хорьх» угнал от штаба дивизии. По обоим случаям мы провели расследование, но так ничего и не выяснили. — Про эти события мы наслышаны от полковника Кононова, — заметил Урусов. Седой радостно вскинул брови: — Он в Москве? — В Краснодаре. — Хороший мужик. И комдивом был толковым. — Значит, не зря назначили начальником штаба округа. Николай Николаевич, — комиссар вернул беседу в нужное русло, — а об этом Фишере что-нибудь известно? Не всплывал больше ни в каких делах контрразведки? — Как в воду канул. Будапешт — огромный город и затеряться там несложно. — Внешность его не запомнили? Подполковник развел руками. Однако, желая хоть чем-то помочь сыщикам, припомнил: — А знаете, ведь мой помощник успел оформить карточки военнопленных. — Карточки военнопленных? — Это такой первичный документ, сопровождающий пленного по этапам до оформления личного дела. В карточке указываются все имеющиеся данные о человеке, за исключением характеристик и данных по родственникам. Фамилия, имя, национальность. Дата и место рождения. Звание, должность, род войск, часть, в которой служил. Где и при каких обстоятельствах попал в плен. — А фотографии? — спросил Старцев и в ожидании ответа затаил дыхание. — Само собой. Помощник лично сфотографировал в госпитале Пфеффера и его водителя. Второй генерал к тому моменту уже скончался. Урусов понимал, насколько значимым и важным будет факт получения фотографии исчезнувшего водителя. Однако сохранял спокойствие. — Мы могли бы на них взглянуть? — произнес он так буднично, словно спрашивал меню в ресторане. — Думаю, они сохранились в нашем архиве. Минутку… Седой поднял трубку телефона, набрал номер. Вскоре в кабинет вошел старший лейтенант, которому подполковник объяснил задачу. Кивнув, помощник удалился… * * * В Управление вернулись в одиннадцатом часу утра. Поблагодарив Александра Михайловича за оказанную помощь, Старцев направился в рабочий кабинет. Сам же комиссар поспешил на совещание, которое пришлось перенести из-за поездки во 2‑е Управление НКГБ. Все сотрудники группы находились на месте, ждали Ивана. — Ну как? — встретил его Васильков. На улице стояла жара, в кабинете было душно. Иван первым делом повесил свой пиджак на спинку стула, напился воды из чайника, подошел к окну, закурил. — Встретились с подполковником контрразведки, которому 12 февраля в Будапеште передали раненых эсэсовцев, — начал он. — Нормальный мужик, деловой. И память неплохая — все события хорошо помнит. По его приказу в архиве нашли карточки военнопленных: Пфеффера и Фишера. Вот данные водителя, он разрешил их переписать… Старцев вынул из кармана широких гражданских брюк блокнот, раскрыл последний исписанный лист, протянул товарищу. Повернувшись к свету, тот начал читать: — Франц Фишер, из поволжских немцев. Родился 1 марта 1909 года в Екатериненштадте Саратовской губернии… Место рождения водителя тотчас вызвало недовольный гул: — С-сука! — Ну ни хрена себе! — Взрастили гадину! — Гнида продажная!. — роптали сыщики. Васильков продолжил: — Шарфюрер СС, водитель легковых и грузовых автомобилей при штабе 9‑го хорватского горного корпуса СС. Взят в плен в ночь на 12 февраля 1945 года в Будапеште при попытке прорыва из окружения. В этой части карточки ничего нового не содержалось. |