Книга Не. Прикасайся ко мне, страница 54 – Лаура Кнайдль

Я подошла еще ближе к нему. Моя нога теперь соприкасалась с его ногой, а плечо Луки задело мой живот, когда я меняла положение тела. Я обхватила его подбородок и подняла голову. Под кончиками пальцев я ощущала его щетину. Кожа Луки была теплой, и во мне росло абсурдное желание погладить его по лицу. Я подавила эту потребность и создала другой рукой опору для скулы.

– Смотри вверх, – сказала я. Наша близость сделала мой голос тихим, он был едва ли громче шепота.

Лука послушался, и я приставила карандаш к внешнему углу его глаза. Когда рисовала линию, я могла думать лишь о том, как близко к нему была. Я ощущала его полностью. Запах, тепло, его дыхание на моей руке и его губы, которые он все время сжимал и разжимал.

– Первый глаз готов, – наконец объявила я.

Лука поморгал.

– Я могу посмотреть?

– Только когда я закончу. – Я подошла к Луке с другой стороны, что оказалось гораздо сложнее. Ванная была довольно тесной, и душевая кабина мешала мне, так что я еле вклинилась между унитазом и стеклянной дверью.

– Поверни голову ко мне и приподними немного.

Лука послушался, и я наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Мое лицо находилось теперь на расстоянии нескольких сантиметров от его лица. Я снова могла видеть веснушки, которые выделялись неясными силуэтами на фоне его загорелой кожи. И я видела серые глаза, с любопытством наблюдающие за мной. Его взгляд скользнул по моему лицу, вниз от носа ко рту, и остановился.

Я тяжело сглотнула и попыталась не показывать виду, но движение привлекло внимание Луки к моей шее. Он рассматривал чувствительную кожу этой зоны, и неизбежно моя рука слегка задрожала.

– Ты часто делаешь это? – спросил Лука тихим голосом. – Гримируешь других людей?

Я покачала головой, не в состоянии говорить, так как полностью сконцентрировалась на том, чтобы нарисовать прямую линию, похожую на другие. Но его слова смутили меня.

– Ты выглядишь очень мило, когда сосредоточена.

У меня внезапно пересохло во рту.

– Тогда твои губы приоткрыты, и ты прикусываешь язык. Как кошки, которые умываются, вдруг замирают и забывают, что их языки все еще снаружи.

Я откашлялась.

– Надеюсь, тебе ясно, что это не комплимент.

Лука усмехнулся:

– Это комплимент. Мне нравится, когда ты так делаешь.

Мне стало жарко, и я была уверена, что даже толстый слой грима не мог скрыть цвет моего лица. Я не имела представления, что следует ответить на это. Он тоже ждал комплимента? Слов благодарности? Или чего-то совсем другого?

Лука с улыбкой покачал головой:

– Извини, я не хотел смутить тебя.

В самом деле? Иногда у меня было чувство, что он только этим и занимался.

Он кашлянул.

– Могу я теперь посмотреть на себя? – Он с нетерпением заерзал, и я заметила, что все еще стою перед ним.

– Конечно. Полюбуйся моим шедевром.

Я сделала шаг в сторону, зацепилась платьем за держатель туалетной бумаги и споткнулась. Я схватилась за вешалку для полотенец, чтобы удержаться, но уже было поздно. Я упала и приземлилась не как в романтическом фильме на колени Луки, а прямо на кафель у его ног, при этом ударившись головой об умывальник.

– Ой!

– Сага? Все нормально?

Я резко втянула воздух и застонала.

– Надеюсь. Дурацкая юбка. – Я перевернулась на спину и посмотрела в озабоченное лицо Луки. Я не глядя знала, что платье порвалось. Треск нельзя было не услышать. Блин, его можно было бы носить и после Хеллоуина.

Лука взял меня под руки и поднял на ноги. У меня немного кружилась голова, что было неудивительно после неприятного знакомства с умывальником.

– Ты уверена?

Я кивнула и прищурилась от света потолочной лампы, который вдруг показался мне слишком ярким.

– Сколько пальцев? – спросил Лука и вытянул передо мной руку.

– Три.

– Как тебя зовут?

– У меня все в порядке, – заверила я его, не отвечая на вопрос. Падение было неприятным, но не более того. Я села на край ванны и дала себе немного времени, чтобы отделаться от тупой головной боли.

– Можно посмотреть твой лоб? – спросил Лука.

– Зачем? Я не думаю, что это очень интересно.

Он улыбнулся.

– Ты ушиблась.

Я вытянула шею, чтобы посмотреть в зеркало, и отчетливо увидела ссадину над левым виском. Великолепно. Не кровоточит, но, без сомнения, будет синяк. Я нерешительно коснулась темного места и простонала.

Лука вздохнул.

– Подожди здесь. – Он покинул ванную и вернулся спустя полминуты с пакетом замороженного гороха. Он стал на колени, предупредил меня словами «осторожно, холодно» и прижал пакет к моему лбу.

Я сжала зубы, а Лука оперся рукой о мою ногу, чтобы сохранить равновесие. Ткань его рубашки касалась моей обнаженной ноги, там, где порвалась юбка.

– Мы опасны друг для друга.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Он посмотрел на меня с нежной улыбкой:

– Как долго мы знаем друг друга? Два с половиной месяца?

Я кивнула, хотя, строго говоря, три месяца, если нашу встречу в коридоре женского общежития можно определить как знакомство.

– За эти несколько недель мы дважды в присутствии друг друга ударяли голову, тебя ограбили, а я чуть не выколол себе глаз карандашом. Возможно, судьба хочет нам этим что-то сказать.

Я заморгала под пакетом с горохом.

– И что же?

Он пожал плечами и встал.

– Не знаю. Возможно, что мы в будущем должны лучше заботиться друг о друге?

После происшествия в ванной Лука и я позволили себе еще по одной рюмке виски, так как его вкус был гораздо приятней, чем у тыквенной водки. Потом мы решили приготовить ужин. В библиотеке я распечатала дюжину рецептов блюд из тыквы, и наш выбор пал на тыквенный хлеб, тыквенный пирог с темным шоколадом, тыквенный суп, тыкву фри и салат с тыквенным соусом.

Пока я смешивала ингредиенты для хлеба и пирога и разогревала духовку, Лука подготавливал тыквы. Он использовал для этого гигантский нож, и каждый раз, когда твердая кожура тыквы трескалась, раздавался хрустящий звук, как при ломке кости, так что я неоднократно смотрела со страхом, чтобы убедиться, что у Луки все пальцы на месте.

– Я думаю, после сегодняшнего дня я никогда не захочу снова видеть тыкву, – сказал он и протянул мне второй нож, чтобы я помогла ему мелко нарезать разделенную на четыре части тыкву.

– Во-первых, – я указала на него острием ножа, – тыкв не может быть много, а во-вторых, после сегодняшнего дня у тебя будет год покоя до следующего Хеллоуина.