Книга 50 и Один Шаг Ближе, страница 129 – Лина Мур

Девушка немного подаётся вперёд, желая ударить меня, но тут же замирает, понимая, что это будет глупостью с её стороны. Она зла, и этим она напоминает мне Ника. Но если он может вселить в меня ужас, то это всего лишь пародия, вызывающая улыбку.

– Ты ни черта не знаешь. Ты не понимаешь, куда его толкаешь, дура! Он так его называл! Он! Наш отец, чтоб его червяки съели в земле! А ты… ты обманешь его, а что будет с ним? Ты только и думаешь, как и Зарина, о выгоде, о шмотках и о себе. А я переживаю о своём брате! Я…

– Закрой рот, – перебиваю её и цежу слова. – Это ты ни черта не знаешь, ни обо мне, ни о нём. Что ты сделала, чтобы помочь ему вылезти из этого дерьма? Это тебе нужны его деньги, а мне нужен он. Я богата, к своему счастью. Мне нужна его душа, его сердце и его истинное обличие, а не то, за которым он прячется. Мне нужен именно человек, а не то, что тебе. И я готова идти до конца, а ты? На твоём месте, если ты действительно желаешь ему счастья, помогла бы мне прогнать его демонов. Но вряд ли ты это сделаешь. Тебе выгодно быть единственной в его жизни. Так кому из нас больше нужны его деньги?

С этими словами обхожу её и, натягивая улыбку, и возвращаюсь к столу, сажусь и беру в руки бокал лимонада.

Злость внутри меня клокочет наравне с обидой. Почему она воспринимает всё, что связано со мной в штыки? Нельзя судить о каждом человеке по одной Зарине! Она не даёт шанса мне… ему… нам хоть что-то построить.

– Я ещё раз приношу свои извинения за свой язык, это было совершенно невежливо. И Люси меня простила. Правда, дорогая? – Обращаюсь к вошедшей в гостиную девушке, и она кивает.

– Да, я слишком сильно реагирую на прошлое. Вы же меня знаете. А вот Мишель права, мне действительно следует заняться своим образованием. Скажи, Мишель, в каком университете ты учишься? – Сладко поёт она.

– В университете Торонто, – отвечаю я.

– И Николас там учился на гранде, какое совпадение. Это судьба, я чувствую это, – вливается в разговор воодушевлённая Эмбер, и я дарю ей искреннюю улыбку.

– Знаешь, я вот тут подумала, а почему бы тебе, сынок, не взять с собой Мишель, когда поедешь в Холт-сити? – Продолжает она.

– У меня сейчас совершенно нет времени, скоро зачёты, а ещё и сдачи контрольных, – мотаю головой.

– Жаль, но может быть когда-нибудь. Ты бы увидела, что сделал Николас. Никто не знает о том, что он сын Криса, он помогает бедным строить и восстанавливать дома своими руками. Сам ремонтировал тем летом церковь, а ещё…

– Достаточно, мама, – обрывает её Ник, и я перевожу на него удивлённый взгляд полный восхищения.

– Но почему? Я хочу, чтобы Мишель знала, какой у меня замечательный сын, – с укором произносит Эмбер.

– Думаю, она сейчас отравится от моей замечательности, – язвительно отвечает Ник.

– Брось. Мишель, ты ведь не знала об этом? – Обращается она ко мне, я отрицательно мотаю головой.

– Вот видишь, ты бы сам вряд ли рассказал, на это есть мама, – гордо заявляет женщина, улыбаюсь ей.

Ник бросает взгляд на часы и произносит:

– Нам уже пора, у Мишель занятия… дополнительные занятия по фотографии, и я обещал её отвезти.

– Уже? – Разочарованно восклицает Эмбер.

– Николас, пока ты не уехал, мог бы ты посмотреть мои чертежи? У меня не сходится в расчётах, а заказывать цемент для пристройки надо уже сейчас, – подаёт голос Арнольд и Ник кивает.

– Хорошо. Десять минут, и поедем, – последняя фраза уже предназначалась мне, как и предостерегающий от вопросов взгляд.

Мужчины уходят, и мы слышим их затихающие голоса.

– Люсинда, убери со стола, я хочу показать Мишель комнату сына, – требовательно говорит Эмбер и встаёт, предлагая мне двигаться за ней.

Киваю, а сестра Ника цокает и лениво поднимается с места. Эмбер берёт меня за руку и ведёт по коридору в самую первую дверь справа. Открыв её, она меня чуть ли не вталкивает туда, тут же закрывая. Оказываюсь в спальне. Никакой спальне. Бесхарактерной, однотипной и уж точно не отражающей Ника. Дубовая двуспальная кровать тёмного цвета, такой же шкаф, стол и вишнёвые шторы на бежевом фоне обоев. Да это больше девичья комната, чем мужская.

– Мишель, я хочу посекретничать, – говорит Эмбер. Усмехаюсь.

Она подводит меня к постели и присаживается на неё, заставляя сесть и меня. Выжидающе смотрю на женщину, снова сканирующую меня с ног до головы, и стойко прохожу этот осмотр.

– Скажи мне вот что: мой сын – мужчина? – Спрашивает она.

– В каком смысле? – Удивляюсь я.

– У него там всё работает? – Поясняет она без тени смущения, чуть ли не давлюсь от такого вопроса в лоб.

– Не знаю, Эмбер, я… мы… не было у нас ничего, всего лишь одна встреча, – вру я, и она прищуривает глаза.

– Мой сын бы не привёз девушку после одной встречи, уж я-то знаю его. Значит, между вами больше, чем вы рассказываете. Но я рада, хорошо, пусть будет так, но я хочу узнать его. Какой он?

– Ваш сын? Вы же его мама!

– Да, но вот уже, как десять лет, я ничего не знаю, что происходит в его жизни. Я бы хотела поделиться с тобой. Николас… Крис, его отец, проиграл все деньги в казино, поэтому мы уехали, чтобы спрятаться от бандитов, которым он задолжал. Но через четыре года нас нашли и забрали всё, буквально всё и он стал пить, сильно пить, не контролируя себя в эти моменты. Он умер, когда Николасу было десять. Сынок был замкнут, дик и обозлён на всех. Он молчал, ничего не говорил. Арнольд – психотерапевт, он помог мне забыть обо всём и поверить в новую жизнь, но вот сыну он не смог помочь. Он стал агрессивен ко всем, если и говорил, то оскорбительные речи и не более. Его выгнали из двух школ, мне пришлось учить его на дому. Я по профессии учитель, и сейчас работаю в местной церковной школе для мальчиков. Но в семнадцать я его потеряла, хотя потеряла раньше. Он стал пропадать, не звонить, только присылать деньги, уверяя, что всё хорошо. Но я чувствовала, что с ним творится неладное. Он вёл разгульную жизнь, это мне рассказали родители Райли, они более близки с сыном. Но через пять лет всё резко прекратилось, он снова замкнулся в себе, и по сей день я вижу его раз в месяц или же по праздникам. Он словно замер. Замёрз, а сегодня я увидела в нём перемены. И надеюсь, что всё дело в тебе. Помоги моему сыну, Мишель, я упустила этот момент. Но другая женщина – ты – это в твоих силах. Хоть ты и юна, но сообразительна и имеешь характер. Ты…

– Может быть, достаточно, мама? – Холодный голос разрезает пространство, что я вздрагиваю и поворачиваюсь к входной двери.

– Николас, я просто…

– Довольно. Мишель, быстро поехали, – рычит он.

– Ник… Николас, ты… – мямлю его имя и не нахожу слов, чтобы поправить положение.

Он едва сдерживает гнев в себе. Он на пределе, и я испуганно смотрю на его побледневшую мать. Мне становится жаль её, сжимаю её руку, которой она до сих пор держится за мою.