Книга 50 и одно дыхание легче, страница 58 – Лина Мур

— Это будет сложно. Это очень прочная нить, которую тебе придётся разорвать в одиночку, Мишель. Я этого сделать не могу, как и ты не могла сделать того же для меня. Это внутри. Это глубже. Но пока ты не сделаешь этого, легче не станет. Ты сама меня этому научила. Ты подарила мне новый шанс жить и дышать, крошка. И я хочу подарить тебе то же самое. Пусть та боль останется позади нас, а не внутри, — Ник целует меня в висок и, открывая дверь, помогает забраться в машину.

Киваю Майклу, напряжённо ожидающему нас. Он в курсе наших планов, я уверена, и он явно недоволен ими. Ему не нравится то, что мы снова едем в клуб тематиков. Николас садится рядом и отдаёт приказ ехать по запланированному маршруту. Его рука находит мою, и я поднимаю взгляд на Ника.

— Это нужно нам обоим, крошка. Тебе нужно. Доверься мне. Тандем, помнишь? Если ты будешь стопорить нас, или же я вовремя не раскрою парашют, замешкаюсь или обернусь назад, то оба погибнем. Я хочу жить, Мишель, — тихо произносит он.

Напоминание о том, что мы с Николасом так прочно связаны, заставляет меня задуматься о том, насколько, действительно, прошлое может тянуть назад, не позволяя двигаться вообще. Он прав. Сейчас он прав, а я нет. Пришло и моё время прощать, учиться это делать, потому что не вернуть тех, кто был там… в той ночи. Это уже пережито и надо отпустить окончательно. Проститься. Навсегда.

В молчании мы приезжаем к тёмному дому, и я сглатываю от нервозности. Это сложно. Если бы было просто перешагнуть и идти дальше, то в мире бы не было боли и надежды. Если бы мы легко забывали обо всём, то не могли бы понять для себя важную истину.

— Я готова, — шепчу, когда мы подходим к крыльцу.

Ник улыбается мне и ударяет по двери. Окошко открывается, и без каких-либо вопросов перед нами распахивается дверь.

— Мастер, мисс Пейн, мы рады вновь видеть вас, — охранник кивает нам, продолжая воспринимать, как и многие здесь, Ника, как главного Мастера клуба. Но это не так. Они тоже не хотят его отпускать, и появление здесь может оказаться серьёзной ошибкой для нас обоих. Эта ночь вновь имеет шанс расколоть наши жизни.

Я цепляюсь за руку Ника, пугаясь своих мыслей.

— Я отведу тебя в ресторан. Выпей что-нибудь. Если Эла здесь не будет, то мы уедем, как только я заберу все свои вещи. Хорошо? — Успокаивающе он потирает пальцами мою ладонь.

— Да. Ты сказал, что он здесь, — напоминаю я.

— Уже мог уехать. Но ты хотя бы попытаешься, это уже огромный шаг. Я пытался каждый день с момента, когда понял, что люблю тебя, Мишель.

Мы проходим мимо людей в большой гостиной, и они замолкают при виде нас. Меня давно уже здесь не было, а они никогда не примут меня, как свою, да я и не пыталась стать для них кем-то большим, чем чужой.

Николас помогает мне сесть за барную стойку и указывает взглядом Мику, чтобы он обслужил и оберегал меня.

— Я скоро вернусь. Ты имеешь право бояться, Мишель, это нормально, — шепчет он, целуя меня в макушку.

Шумно вздыхаю и оборачиваюсь, наблюдая за тем, как он, проходя мимо столиков, останавливается, чтобы поприветствовать знакомых и перекинуться с ними парой слов. А затем он подмигивает мне и исчезает за шторой. Я осматриваю людей и не вижу здесь Эла… надеюсь, его нет. Я, правда, боюсь.

— Мишель, забираешь его? — Оборачиваюсь на реплику Мика.

— Что? — Тихо переспрашиваю я.

— Он уходит добровольно. Я это чувствую и вижу. Мы прощаемся с ним сегодня, да? — Парень облокачивается о стойку, смотря в мои глаза. Я не замечаю там обвинений, и это вселяет немного уверенности.

— Наверное, да. Это его решение, не моё.

— Но ты ему рада.

— Да, я не буду обманывать. Это место прошлое для него и для меня. Я, надеюсь, что он не потеряет связь с людьми, которые были дороги ему, а вот с той болью… навсегда разрубит связь, — шепчу я.

— Жизнь продолжается, и не все посвящают её теме. Я рад тому, что он выбрал тебя. Чем тебя угостить: шампанское, вино, коктейль? — Улыбаясь, интересуется он.

— Томатный сок есть? Я и так нервничаю, алкоголь, боюсь, сотворит со мной плохое. Да и подташнивает, за весь день практически ничего не ела, — говорю я.

— Я могу дать тебе меню, и ты закажешь что-нибудь…

— Нет, только сок, если он есть, — мотаю головой. Вряд ли я могу сейчас есть. Я и раньше не могла здесь есть, когда все пялятся на меня, а в такой ситуации тем более.

Мик наливает сок в стакан и пододвигает мне. Тяну его через трубочку и снова оборачиваюсь, ища глазами Эла. Его нет. Хорошо, наверное, хорошо.

— Я могу тебя спросить кое о чём? — Мик поднимает голову и кивает.

— Наказания. Верхнего для верхнего. Это частая практика?

— Довольно частая. Они происходят здесь практически каждый день, — отвечает Мик.

— И они наказывают друг друга из-за ошибок, которые совершили во время сессии? — Уточняю я.

— Не всегда. Порой за то, что Верхний нарушил правило. Добровольность. Вина за это съедает их, если это уже устоявшийся Верхний. Они сами приходят к Мастеру и просят о наказании, потому что это правильно. Тема — это серьёзно, а не просто игры с иглами и огнём. Это может закончиться летально. Поэтому подобные наказания дисциплинируют и мотивируют чётко исполнять правила темы. Они помогают Верхнему автоматически проверять все последствия и думать наперёд, — поясняет Мик.

— А если что-то произошло помимо темы. К примеру, из-за Верхнего кто-то пострадал преднамеренно, то есть психика не справилась, и девушка нанесла себе увечья, которые привели к смерти. Что тогда? — Шепчу я.

— Если мужчина заявляет о себе, как Верхний, то даже обычная жизнь для него не выходит больше за рамки темы. Он обязан брать на себя полную ответственность за состояние своей нижней, и поэтому все последствия остаются на его совести. Подобное не карается какими-то законами, но что может быть хуже, чем раскаяние внутри? Такие Верхние сами выбирают для себя наказание, основываясь на своих страхах. У кого-то это пауки, и их запирают в коробке с ними. У кого-то змеи, и их изводят ими. У кого-то это клаустрофобия. У каждого человека свои страхи, и именно ими наказывают. Это делает Верхнего, с одной стороны, более бесчувственным, опасающимся новых или похожих эмоций, а с другой — учит его, чтобы в следующий раз не произошло подобного. Человека нельзя вернуть с того света, а вот страх оставляет глубокие раны даже на самом чёрством сердце. Если Верхний и после наказания продолжает вести себя так же, и по его вине вновь кто-то страдает и довольно серьёзно, то в нашем клубе много людей, готовых испортить его жизнь и даже посадить в тюрьму. Это не просто клуб, Мишель, здесь могут помочь или же наказать так, что желания возвращаться сюда и, вообще, в тему больше не будет. Это своего рода клан, — задумчиво перевариваю слова Мика.

— Понятно. Спасибо, — киваю и выдавливаю из себя улыбку. Делаю глоток сока.