Онлайн книга «Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая»
|
Не удивительно, что весь день я провела в терзаниях, вздрагивая каждый раз, когда что-то в больнице сверкало (а сверкало сегодня часто – шла настройка магического оборудования, ведь на завтра планировалась первая сложнейшая операция на открытом сердце, где я всего лишь ассистент). Мне все казалось, что из очередной вспышки мне навстречу шагнет Кристиан и начнет спасать. Ну, или не начнет, он же не догадывается, какого рода мне помощь требуется. Или догадывается? От этой мысли я едва не уронила колбы, которые несла в лабораторию. Что, если он обо всем догадался и явится в одном полотенце на бедрах? Хотя, если подумать, оно было бы даже к лучшему. Так уговаривать не придется, краснеть. Я едва не сошла с ума от переживаний. Егора, который по привычке вывел меня в свет и кормил не помню чем, даже не слушала. Главное, научилась кивать, выражая заинтересованность, а отвечать вовсе не требуется. От вечерней встречи отговорилась женским недомоганием и ушла из больницы пораньше, тем более что оставались сугубо косметические штрихи, которые работники завершат и без меня. Домашние сразу поняли, что что-то неладно. На вопросы я отвечала рассеянно и, по растерянным лицам «-ит» поняла, что отвечала что-то не то. Приняла ванну, намазалась кремами, надушилась духами, поняла, что переборщила (Кристиан упадет от одного только благоухания) и снова приняла ванну. Легкий ужин, вино, фрукты, камин попросила зажечь, надела шелковый халат поверх шифоновой сорочки, но… Графа не было! Не было, что б его! Позвала Мору, та уверяла, что бросила письмо в стопку на его рабочем столе, но, судя по величине той стопки, граф не особо часто туда заглядывает. Надежды таяли с каждым мгновением. Одно обнадеживало – граф Айрон, в отличие от Егора, перестал душить своим вниманием. После того, как поставил мне штамп в паспорте (ну, то есть, метку на всей мне), он успокоился, полагая, что магия сделает свое дело. Только не сделает. Когда Адриана поблизости нет, меня к нему и не тянет. Но, стоит его сиятельству появиться, то да, что-то предательски потягивает внизу живота. Драконий пересвет, к слову, я выкинула. Нещадно. Зверски. Открыла окно и… Да нет, конечно. Велела поставить в саду, с глаз долой убрать. Кристиан спасать меня не шел. Я допила бутылку вина, съела весь виноград и, когда в вазочке остались только веточки и косточки, уныло вздохнула. – Что ж, ваше сиятельство! Придет война, попросишь хлеба, а я… В последнее время с угрозами у меня напряженно, поэтому с чистой совестью (ведь честно ждала же!) и тяжелым сердцем (ведь надеялась же!) легла спать. Это даже к лучшему, я найду другой способ развестись, не подставляя Кристиана. Ведь, если бы он согласился помочь, пришлось бы объяснять, что это так – рабочий момент, чтоб не принимал близко к сердцу или какому другому органу. Хорошо. Все хорошо. Надо будет попросить Мору письмецо-то забрать… Сон был поверхностный и нервный. Я вздрагивала от каждого шороха, хрипела, стонала, то укрывалась одеялом, то откидывала его, пока, наконец, не села в кровати. Бесполезно. Выспаться мне сегодня не грозит. – Не спится? – раздалось из темного угла. Я сначала кинула туда подушкой (на всякий случай), а потом поняла, что голос принадлежал Кристиану, и подавила позорное желание забраться под одеяло. – Постель жестковата, – произнесла, отводя взгляд, хотя фигура графа, посеребренная лунным светом, льющимся в приоткрытое окно, была окутана мраком. – Подушка кажется вполне удобной, – нагло заявил этот самец человека. – Буду признательна, если вернете. Его сиятельство поднялся. Серебристый свет упал на его лицо и тело. От игры света и тени Кристиан казался еще красивей, а моя просьба не такой уж и экстравагантной. – Семейная жизнь не ладится? – холодно поинтересовался граф, взбивая подушку. А точнее – выбивая из нее дух. С ледяным спокойствием на лице, его сиятельство превращал мою подушку в не пойми что. Придушить что ли планирует? Я опасливо напряглась, когда граф двинулся на меня с подушкой наперевес. Точно придушит! И будет прав, в общем-то. Но Кристиан удивил. Наклонился, совершенно не стесняясь того факта, что мои губы почти касались его шеи, и положил подушку на кровать. Издевается, гад! От него пахло костром, хвоей и чем-то еще таким, что делало запах до безумия привлекательным. Настолько вкусным и сумасшедше притягательным, что хотелось податься вперед и шумно вдохнуть, коснуться губами его кожи, почувствовать, как его сердце ускоряет ритм… – Прошу. Голос графа стал ниже, рождая во мне неприличные желания. Неприличные для замужней женщины, разумеется, а для женщины свободной – самые обычные, здоровые и, даже, полезные! – Просишь? – Твоя подушка. Можешь ложиться. – Уже начнем? – переспросила подозрительно. – Начнем что? – так же подозрительно переспросил граф. Так, кажется, это до утра затянется. – Ты же пришел мне помочь, или я ошибаюсь? – Что ты хочешь, Джулия? – устало спросил он, присаживаясь на край кровати. Его пальцы коснулись моих, и от этого мимолетного прикосновения по телу пошла дрожь. Мне хотелось накрыть его ладонь своей, почувствовать его силу, сплести наши пальцы… – Хочу, чтобы ты помог мне развестись, – заявила, глядя в глаза его сиятельства. Он усмехнулся. – Ты говоришь решительно. Так, словно знаешь способ. – Судя по тону, тебе о нем тоже известно. – Известно, – Кристиан отвел взгляд. – И? – мой голос явно сквозил отчаянием. – Ты уже опоздала. Этот способ возможен, только если брак не консуммирован. Где там мой подсвечник? – Отлично, в чем суть? – почти прорычала. В беспамятстве граф мне не поможет. Сначала использую по назначению, а уже потом можно и за подсвечником сходить. – Ты меня слышала? – внимательный взгляд графа в лунном сиянии опьянял похлеще крепких напитков, в которых, благодаря профессии, я знаю толк. – Я тебя сейчас ударю за намеки! Не консуммирован он, не консуммирован. Что я должна сделать? – Изменить мужу и произнести формулу «обет сломан, отрекаюсь от уз». – Так просто?! Кристиан усмехнулся. – Ты бы предпочла выпить слезы девственницы, собранные в пятое воскресенье седьмого лунного цикла? Подняла бровь, сполна оценив юмор графа, а потом принялась расстегивать пуговицы на сорочке. – Что ты делаешь? – Мужу собираюсь изменять. – С кем? |