Книга Трон Знания. Книга 2, страница 78 – Такаббир Эль Кебади

— Он прибился к нам неделю назад, — промолвил подоспевший начальник. — Не гнать же сорванца.

— Кто вам разрешил брать на работу детей?

— Не обижайте мальца, — заступился за мальчишку рабочий. — Сирота он. Должен семью кормить.

— У него их двое: брат и сестра, — сказал другой рабочий.

Вилар посмотрел на начальника:

— Вы знаете, сколько ему лет?

Начальник тяжко вздохнул:

— Четырнадцать.

Вилар окинул взглядом худенькую фигуру мальчугана:

— Быстро домой!

Мальчишка расплакался. Размазывая по щекам грязные слезы, переступал с ноги на ногу.

Вилар взял его за руку, повел под навес, усадил на раскладушку:

— Как тебя зовут?

— Хатир.

— Иди домой, Хатир. Ты еще маленький. Тебе нельзя работать наравне с мужчинами.

Хатир уткнулся лицом в колени и расплакался еще сильнее.

— Найди работу в селении. Огород кому-нибудь вскопай, воды принеси.

— За это не платят, как здесь, — пробубнил Хатир в колени.

Вилар погладил его по спутанным каштановым волосам:

— Иди домой.

Хатир поднял заплаканное лицо:

— Я хотел заработать, чтобы нас домой пустили. Не перезимуем мы в сарае. Замерзнем.

— Вас выгнали из дома?

Мальчуган кивнул и скривился, готовый разразиться очередным потоком слез. Вилар посмотрел на замершего возле них начальника.

Тот пожал плечами:

— Ничего не знаю. И где живет — не знаю.

— Кто вас выгнал? — спросил Вилар у мальчугана.

— Староста. Отец в искупительном поселении, мать померла. А мы… — Хатир прерывисто вздохнул, — задолжали за дом. — Кивком указал на начальника. — Не ругайте его. Меня отовсюду прогнали, а он принял.

Вилар протянул ему руку:

— Пошли. Я отвезу тебя домой.

Хатир спрятал руки за спину:

— Дяденька, пожалуйста! Разрешите остаться.

— Идем! Проведаешь сестру и брата, потом вернешься.

— Честно?

— Вернешься, если захочешь.

Мальчишка метнулся к дальней раскладушке. Вытащил из-под нее небольшой заплечный мешок и старенькие ботинки.

Машина помчалась в другую сторону от Лайдары. К такой задержке в дороге Вилар не был готов. Еще три часа назад видел себя летящим к Малике, а теперь злился на собственную сердобольность. Но украдкой поглядывая на ребенка, сидевшего рядом (трое стражей, словно сговорившись, разместились за спиной), чувствовал тепло в сердце.

Хатир неустанно крутился: то прильнет носом к окну, то посмотрит назад, то пригнет шею, чтобы увидеть небо. На бледном личике с тонким шрамом на переносице сияли зеленые глаза.

Проезжая через очередное селение, Вилар спросил:

— Долго еще ехать?

Хатир пожал угловатыми плечами:

— Не знаю.

— Половину пути проехали?

— Наверное.

Далеко за полночь автомобиль покатил по небольшому темному городу. Зато на площади перед двухэтажным каменным зданием ярко горели фонари, и плевался водой фонтан. Покружив по улицам, автомобиль остановился в глухом переулке возле обветшалой лачуги: покосившиеся стены, окна без рам, дырявая соломенная крыша, дверь, забитая крест-накрест досками.

Мальчишка выбрался из машины и низко поклонился:

— Спасибо и до свидания.

Худенькая фигурка юркнула за угол дома. Вилар пошел следом.

Хатир оглянулся, затоптался на месте:

— Не ходите. Не надо.

Но Вилар уже устремился к сараю.

Лунный свет, проникающий в распахнутую дверь, не мог пробить черную пелену дальше, чем на шаг. В воздухе пахло прелым сеном и еще непонятно чем — удушливо-тошнотворная вонь не позволяла осенней ночной свежести хлынуть вовнутрь. Держась за створку, Вилар ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Хатир прошмыгнул под вытянутой рукой и, по-взрослому ругнувшись, чем-то затарахтел в углу. Вспыхнула спичка, вслед за ней заиграло тоненькое пламя свечи. Возле стен стояли лопаты, вилы, веник и совок с обломанным древком. На разной высоте были прибиты крючки, с которых свисало тряпье.

Прикрыв ладошкой пламя, Хатир на цыпочках приблизился к дальнему углу и низко склонился. Вилар разглядел у ног паренька ворох одеял.

— Спит, — прошептал Хатир.

— Кто? — Вилар решил, что ослышался и, отпустив дверь, сделал несколько шагов.

Створка приглушенно хлопнула. Удушливый запах вмиг заполонил легкие.

Вилар прижал ладонь к носу:

— Чем так воняет?

В полумраке сверкнули глаза мальчишки.

— Какашками.

Вилар метнулся к двери и широко раскрыл ее.

— Кто там спит? — спросил он, не сдержав дрожь в голосе.

— Брат. — Хатир присел и поправил одеяло. — Пока меня нет, сестренка живет у соседки. Бедняжка. Крыс боится.

Вилар вцепился в створку. В сознании не укладывалось, что дети вынуждены ютиться в сарае на земляном полу, деля жилище с крысами и прочими тварями. А где же люди? Все вымерли?

— Буди!

Хатир сжался в комок. На глазах заблестели слезы.

— Вы отвезете нас в искупительное поселение?

— С чего ты взял?

— Староста говорит, что по нам плачет каторга.

— Хатир… Никакая каторга по вам не плачет. Буди!

— Только давайте сестренку заберем. Она без меня пропадет, — всхлипнув, пролепетал мальчик и легонько затряс ворох одеял. — Цыпленок! Вставай!

Вилар махнул рукой — из-за плеча вынырнул Мебо — и приказал перенести ребенка в машину.

Хатир на этот раз сел сзади, между стражами, поближе к чумазому, перепуганному брату. Облокотился на колени и уткнулся лицом в ладони:

— Сестренку жалко. — Отвел руки от лица. — Дяденька! Давайте заберем.

Сидя на коленях Мебо, братишка Хатира обиженно вытянул губки и беззвучно заплакал.

Хатир обнял его за шею:

— Не плачь, цыпленок. Мы заберем ее, обещаю.

Постукивая пальцами по рулю, Вилар судорожно соображал — что делать дальше? Провернул ключ в замке зажигания. Через полчаса машина остановилась на ярко освещенной площади.

Из сторожевой будки сбоку двухэтажного здания показался старик в исподнем белье и накинутой на плечи фуфайке:

— Чё надобно? Чё неймется ночью?

Вилар и Мебо подошли к зданию. Дверь оказалась закрыта.