Онлайн книга «Трон Знания. Книга 4»
|
– Ты меня поддержал, когда Шедар взъелся на меня в храме, а я не успела тебя поблагодарить. – Шедар вёл себя бестактно. Но он всегда был таким. Малика неосознанно поискала пуговицу на манжете рукава: – Надеюсь, ты не сильно из-за меня пострадал? Альхара сцепил пальцы и положил руки на колени: – Когда уезжаешь? – Ты не ответил на мой вопрос. – Ты не знаешь, как в Ракшаде добиваются покорности? Малике стало жарко. – Наказывают не нарушителя закона, а того, кто ему дорог, – проговорила она и задержала дыхание, надеясь, что Альхара опровергнет её слова. Смотрела в его непроницаемые глаза и понимала, что опровержения не будет. Именно так Иштар наказал её за непослушание и дерзость – обрушил свой гнев на Драго. – Пришлось столкнуться с системой? – спросил Альхара. Система… знакомое слово. Муж Самааш, избивая супругу, мстил системе. Но что это? Малика выпрямила спину: – Я хочу увидеть твою жену. И детей. – Сыновья в армии, у дочки урок астрономии. – Жену. Альхара неопределённо пожал плечами: – Идём. Они пересекли несколько комнат, предназначенных для приёма гостей. Возле лестницы, ведущей на второй этаж, сняли обувь и омыли ноги в двух отдельных чашах. Поднявшись по трём лестничным маршам, оказались в холле. Указав Малике на креслице возле картёжного столика, Альхара заглянул в одну из комнат, прилегающих к холлу: – Чари! У нас гости. Малика сжала подлокотники кресла. Муж и жена живут в одном доме? Второй этаж принадлежит жене, а первый мужу? А где находится кубарат? Отодвинув на окне занавеси, Альхара присел на край подоконника и, скрестив на груди руки, устремил взгляд в пустоту. Он словно погрузился в омут своих мыслей и забыл о шабире. В холл вошла высокая женщина, одетая в чёрное платье и чёрную чаруш. Увидев на груди Малики цепь с символом шабиры, упала на колени и упёрлась ладонями в пол. – Поднимись, пожалуйста, – попросила Малика. Женщина подчинилась. – Меня зовут Эльямин. А тебя Чари. Верно? – Она не говорит, – промолвил Альхара. – Я могу снять с неё чаруш? – Ты шабира. Подойдя к Чари, Малика расстегнула зажим на её шее, сняла с неё чаруш и сделала шаг назад, чтобы рассмотреть женщину. Чари было от силы лет двадцать пять – почти ровесница Малики. Красивое шоколадное лицо, тоскливые, чуть навыкате кофейные глаза, маленький рот. Каштановые волосы были заплетены в косички так туго, что брови заняли неестественно приподнятое положение, будто женщина постоянно удивлялась. – Она немая, но не глухая, – сказала Малика, разглядывая золотые серьги в ушах Чари. Красивые серьги: завитки, соединённые тончайшей сеткой. – Ей отрезали язык. Малика рывком повернулась к Альхаре: – Как – отрезали? – Когда-то я произнёс перед Хазирадом крамольную речь. – Произнёс ты, а наказали её? Сжав губы, Альхара кивнул. – И что ты такого сказал? – Я заступился за воинов. Но Шедар всё равно казнил их. Иштару удалось сплотить вокруг себя людей, которые хотели перемен в армии. Это была не просто сотня воинов, а сотня командиров. Они поддерживали его и пошли бы за ним хоть к дьяволу. И вдруг Иштар попадает к вам в плен. – Шедар казнил их вместо Иштара. Альхара кивнул: – Командиров, их жён и кубар. – А детей? – Малика приблизилась к нему. – Что стало с детьми? – Если я скажу, меня и мою семью уничтожат. – Альхара, я виновата перед тобой. Ты пострадал из-за меня, а я ни разу не пришла и не поинтересовалась: как ты, где ты. – Шабира никогда и ни перед кем не бывает виноватой. – Виновата. Я предлагала тебе дружбу, а повела себя как предатель. Мне очень стыдно. И мне тяжело говорить, что ты можешь мне доверять. Я не заслужила твоего доверия. Альхара посмотрел Малике за спину. Малика оглянулась. В глазах Чари застыл страх. Она не верила шабире… Повернувшись к Альхаре, Малика легонько пожала ему руку: – Мне лучше уйти. – И направилась к двери. – Их дочерей мы успели разобрать по кубаратам. Малика обернулась: – Дочерей командиров? – Да. Когда наш информатор передал нам список людей, которых Шедар решил казнить вместо Иштара, мы пошли к ним и забрали дочерей. Многим не было ещё и тринадцати, но так надо было. Наши кубараты неприкосновенны, пока нас самих не приговорят к смертной казни. Малика вновь приблизилась к Альхаре: – Поговорим наедине? – У меня нет от жены секретов. – Ты сказал: мы. Мы пошли... – Мы. Расшифровки не будет. – А сыновей удалось спасти? – Не всех. Многие находились в воинских частях. А кое-кого удалось спрятать. – Где? Альхара отрицательно покачал головой: – Не скажу. – Если ты считаешь, что я выдам тебя… – Я считаю, что есть тайны, которые лучше никому не знать. – Ты заступился за командиров, а наказали твою жену. Это какое-то безумие… – Они взяли моих детей и неделю держали в клетке под палящим солнцем. Давали пить только утром и вечером. Моей дочери было семь лет. – Подожди. – Стянув с головы чаруш, Малика упёрлась руками в подоконник. – Сейчас ей восемь. – Да, это было полтора года назад. Малика помнила, когда Иштара взяли в плен. Но ей были нужны паузы между фразами Альхары. Разум отказывался принимать информацию, которая казалась кошмарной выдумкой, бредом сумасшедшего человека. – Сыновей забрали из воинской части, – продолжил Альхара. – Старшему было одиннадцать. Младшему три. Их посадили в клетку и заставили наблюдать, как воины умирают от жары и жажды. Малика силилась сделать вдох. Воображение рисовало раскалённую пустыню, сотню мужчин, прикованных к столбам вниз головой, и клетку с маленькими детьми… – Когда их вернули нам, их тела были покрыты волдырями. Через месяц сыновей вновь забрали в армию, а дочка до сих пор спит при включенном свете. Малика повернулась лицом к Чари: – Как ты это пережила? Женщина опустила голову, явно скрывая слёзы. |