Книга Красавица, страница 54 – Рене Ахдие

Вот. Несколько частей болезненной правды. Правды, в которой она не могла признаться даже самой себе. Удивительно, что из всех людей, с кем на сегодняшний день была знакома, она поделилась всем этим именно с Бастьяном.

Селина молча ждала, раздумывая над своими словами. Мечтая, что может проигнорировать смысл, скрытый в них.

– Я сочувствую твоей боли, Селина, – негромко произнес Бастьян. – Спасибо, что доверила мне свою правду.

Что-то кольнуло ее грудь, не позволяя ответить тут же.

Когда Селина наконец заговорила, ее голос был тихим и мягким:

– И я сочувствую твоей боли, Бастьян. Полагаю, правда – ценная вещь. Знай, что я всегда буду с тобой честна.

Он посмотрел на нее, его зрачки блестели под луной, точно жидкое серебро.

– Merci, mon coeur ^[113]. От сердца к сердцу.

* * *

Они шли оставшуюся часть пути до урсулинского монастыря в компании лишь стрекочущих насекомых и шелестящих ветвей деревьев. Как только они повернули за последний угол и высокий монастырь показался во тьме, Селина вскинула голову к звездному узору, опоясывающему серп луны. Его прохладный свет наполнил ее вены. Бастьян остановился рядом с ней, хотя не стал смотреть в небо.

– Что, звезды настолько завораживающие? – пошутил он добродушно.

– Конечно, завораживающие, – ответила Селина, не отводя взгляда от них. – Бесконечные. Они все видят и все знают. Те же звезды висели на небесах во времена Микеланджело и Шекспира. Разве это не удивительно?

Бастьян вздохнул угрюмо.

– Никогда не пойму, что такого удивительного в бесконечности. Всему приходит конец, в том числе и хорошим вещам.

– Тогда Чосер ^[114] был кретином, – глянула на него Селина, со смехом кривя брови. – А бесконечность поражает нас, потому что позволяет нам верить, что все в мире возможно. Что истинная любовь может длиться вечно.

Он не ответил. Вместо этого уставился на нее своими глазами с густыми ресницами. С притягательными черными ресницами. Когда Селина отвела взгляд, Бастьян прочистил горло и снова замер, проверяя свой пульс.

– Ты опять это делаешь, – сказала Селина.

– Что?

– Ты часто проверяешь свой пульс. Мне любопытно почему.

Насмешливая улыбка появилась на лице Бастьяна.

– Чтобы напомнить себе, что я человек.

То же самое необъяснимое чувство поглотило Селину вновь. Чувство, что она что-то упускает. Что-то… важное. Прежде чем она успела остановить себя, она спросила:

– А человек ли?

Вопрос застал Бастьяна врасплох. Он уставился на нее сверху вниз, его идеальные губы поджаты в сомнениях. Затем он взял ее руку и прижал к своей шее. Под пальцами Селины бился уверенный пульс. Пульс, который начал ускоряться от ее прикосновения. Тепло Бастьяна наполнило в свою очередь Селину, заставляя ее дрожать внутри. Бастьян какое-то время держал обе их руки на месте, прекрасно понимая, что пульс его выдает. Понимая и, похоже, не волнуясь об этом.

«Сердце не лжет», – говорил Майкл.

Селина опустила свою задрожавшую руку. И решила игнорировать весь здравый смысл.

– Раз уж мы сегодня решили говорить друг другу правду, хочу сказать, что ты мне нравишься.

– А ты нравишься мне. – Бастьян не колебался ни секунды, прежде чем признаться.

Селина уставилась на него, не моргая.

– Совсем недавно сегодняшним вечером я хотела тебя поцеловать.

– Я хотел поцеловать тебя с тех самых пор, как мы впервые встретились в Джексон-сквер.

– Ты помнишь, – пробормотала Селина. – Я думала, ты забыл.

Бастьян наклонил голову.

– Как я мог забыть? Ты меня удивила. Меня давно никто не удивлял.

– Я тебя удивила? – Селина моргнула.

Он рассмеялся. А затем выражение его лица посерьезнело.

– Рано или поздно кто-нибудь должен сказать тебе, какая ты красивая в свете луны, – сказал мягко Бастьян.

Жар охватил тело Селины, поднимаясь к груди, а потом и выше, к горлу.

– Кто-нибудь должен сказать, – сглотнула она. – Но… думаю, это должен быть не ты.

– Согласен. – И вновь Бастьян не колебался, прежде чем ответить.

– Не влюбляйся в меня, – предупредила она его снова, почти что задыхаясь. – Ты не принесешь мне ничего хорошего. Я не принесу тебе ничего хорошего.

– Согласен во всем.

– Скорее всего, тебе нужна юная особа с богатым приданым и хорошей родословной. Та, кто занимает заметное место в обществе, – продолжала Селина. – А мне нужен настоящий джентльмен.

Бастьян напрягся, в его глазах мелькнули эмоции, но слишком слабые, чтобы различить их.

– Ты полностью права, – сказал он. – У тебя нет хорошей родословной. – На его губах заиграла полуулыбка. – А я не джентльмен.

– Тем не менее я ценю все, что ты сделал для меня сегодня, больше, чем могу передать словами. И в будущем… – Селина сделала вдох, – не обижусь, если ты решишь держаться от меня подальше.

– Не думаю, что это необходимо. Если ты согласна, думаю, безопаснее нам будет остаться мимолетными знакомыми. – Бастьян замер, точно намереваясь сказать что-то еще. Однако промолчал, и уголки его губ поползли вверх.

«Но… кто хочет оставаться в безопасности?» – Селина отогнала от себя эту безрассудную мысль и вытянула руку:

– Еще раз спасибо. Я не забуду твоей доброты.

– Всегда пожалуйста, mon coeur. – Вместо того чтобы поцеловать ее руку, Бастьян пожал ее, как будто они были на равных. Его кольцо с печаткой блеснуло в свете звезд.

Удовлетворение наполнило сердце Селины.

– Разве мимолетные знакомые используют такое обращение?

– В моем мире – да.

Она улыбнулась сквозь свою грусть.

– Твой мир прекрасен, Бастьян. Хотелось бы мне, чтобы я могла в нем остаться.

– Как и мне.

С этими словами Селина разжала его ладонь, но кончики ее пальцев еще замерли в его прикосновении на мгновение дольше, чем требуется. Затем она развернулась в сторону монастыря, удивляясь тому, что можно одновременно чувствовать себя счастливой и расстроенной.

Боковым зрением Селина видела, как их последняя свеча начинает мигать и затухать.