Книга Черный махаон, страница 17 – Евгения Кретова

– Лонгборд – это хобби.

– А что программируешь? Компьютерные игры? – Яна стянул с плеч джинсовку, бросила себе на колени. Она спрашивала скорее из желания поддержать беседу, не особенно интересуясь парнем и его жизнью.

Мстислав пожал широкими плечами:

– Почему сразу компьютерные игры? Программировать можно системы, дорабатывать функционал программ… ну, там, бухгалтерских, дизайнерских, производственных, сейчас же все компьютеризировано… Собственно, каких угодно. Любая прога – это оболочка, на которую можно навесить разные дополнительные возможности по требованию заказчика.

– И взламывать системы умеешь?

Яна заметила, как парень напрягся, линия плеч будто окаменела, а взгляд стал холодным и колким. Одно мгновение, когда безмятежность на лице стала не более чем маской.

– Я не занимаюсь взломами, – коротко отрезал он серьезнее, чем требовалось.

Яна почувствовала, что нашла его слабое место. То, о чем его лучше не спрашивать. Лукаво улыбнулась, словно пантера, вышедшая на охоту. Парень покосился на нее, хмуро пояснил:

– А вот ты напрасно улыбаешься. В мозгах обывателей программист – это все равно, что хакер. Разницы вы не видите.

– Ну-ну, расскажи подробнее, – Яна откровенно подначивала его, чувствуя, как юноша заводится и легко идет у нее на поводу.

Он с сомнением на нее покосился, поставил ногу на доску, раскачивая ее влево-вправо.

– Хакер – это взломщик, преступник. Хотя, – он вспомнил свои собственные маневры по установке пакета эксплойтов на Янин компьютер, осекся: – хотя иногда эти же методы работы применяются в целях поимки преступников.

– То есть отличается мотивация? Слав, благородный разбойник или неблагородный, это все равно разбойник. Их отличают не мотивация, а именно методы.

– Ой, только морализаторства не надо, – он поморщился. – Когда один придурок внедрил код в базу сотового оператора и рассылал зараженные MMS, при загрузке которых получал доступ к личной информации, включая номера банковских карт, пароли и пин-коды, а потом за пять минут снял у двухсот абонентов по пять тысяч рублей, никто не думал о том, что для олигарха Потапова и его дочки эти пять тысяч – один поход в кафе. А для Сони Ивановой – это месячное пособие на ребенка, на которое она должна была оплатить лекарства. И если мне… ну, оперативникам каким-нибудь… понадобится для поимки этого придурка внедрить в сеть код, чтобы отловить его местонахождение, стоит ему появиться в Сети, я это сделаю. Потому что этот придурок, за пять минут заработавший миллион, никогда не будет в одной лодке с Соней Ивановой и ее ребенком.

– То есть ты занимаешься разработкой кодов? – Яна прищурилась.

Мстислав хмыкнул и покачал головой:

– Разработкой кодов занимается кодер. А я занимаюсь анализом уязвимости систем и безопасностью… Давай сменим тему. Правда, там ничего интересного. Цифры, коды, языки программирования.

Яна согласно кивнула, закусила губу. Ноги болели. Начиная с того места, откуда росли, заканчивая пятками. Вечернее солнце грело мягко, лениво играло мелкой шелковистой листвой над головой. С моря потянуло туманом, запах водорослей и соли усилился.

– Давай не будем. Но, знаешь, мы затронули сложную и на самом деле интересную тему: предел ответственности и предел вмешательства в личную жизнь. Это ведь не просто, верно? И дело не в цифрах и кодах. А в людях, которые за ними стоят. Do, ut des; facio, ut facias. ^[16]

Парень криво усмехнулся:

– Знаменитое ты – мне, я – тебе? – он опять удивил Яну, свободно переведя на русский хоть и известное, но латинское выражение. Женщина прислушалась. – Старик Кант, между прочим, был прав, когда моральный закон поставил в зависимость от основополагающих принципов и отсутствия объекта желания. Если есть твой личный интерес, ты уже не можешь быть объективен. Верно же? – Яна неохотно кивнула. – Вот и получается, что главное – не метод, а мотивация. Если моя мотивация направлена на сохранение безопасности в интернет пространстве, то я не могу быть поставлен по одну сторону с хакером, мотивация которого направлена на личную наживу.

– Получается, цель оправдывает средства, Мстислав. И это неправильно. Как юрист тебе говорю: не оправдывает.

– А если нет других методов? Вот мы же не про какие-то материальные вещи говорим, а о виртуальном пространстве. Даже антивирус – это в какой-то мере тоже вирус. Нет других каналов, нет других языков программирования, нет других систем и механизмов. Мы пользуемся одними и теми же приемами. Нас различает только конечная цель.

– И поэтому ты так настырно лезешь в мою жизнь? Какая разница – виртуальное пространство или реальное: методы-то остаются одни и те же. Нагло вторгнуться, преследовать, выискивать, – она пристально следила за его реакцией, помолчав, добавила: – следить… Ты же не случайно оказался вчера у моего дома, верно?

Парень уставился на нее: в светло-голубых глазах мелькнула и погасла лукавая искра. Он отвел взгляд.

– Я, собственно, не настаиваю. Ты могла сказать «нет» и никуда сегодня не пойти. Свобода воли, все дела, – он криво усмехнулся, мотнул коротко стриженной головой.

– То есть я могу уйти? – Яна прищурилась.

– Ну, если хочешь…

В свело-голубых глазах удивление, смятение и настороженное внимание.

– Могу? – она посмотрела с издевкой, подхватила рюкзак, джинсовку, демонстративно встала и направилась к выходу из сквера.

За спиной прошелестел по битой плитке лонгборд Мстислава. Он догнал ее в несколько шагов, выплыл справа. Развернулся, поехал спиной вперед, исследуя ее лицо, цепляясь взглядом за плотно сжатые губы и упрямый подбородок.

– Че, правда, вот так уйдешь? – в голосе недоверие, в глазах – ироничный блеск.

– А почему бы и нет? Ты же сам сказал: «Свобода воли, все дела».

Он снова развернулся, сделал круг вокруг нее, и опять притормозил, выплыл справа.

– М-м, понимаю. Уважаю, – прищурился, посмотрел мимо нее, за линию горизонта. – И тебя ничем не остановить?

– А что у тебя есть? – Яна посмотрела с вызовом, перекинула рюкзак на другое плечо.

Парень неожиданно остановился, повел носом:

– Клубнику хочешь? – он принюхался: – Чуешь, откуда-то тянет?

Яна замерла: в самом деле, перекрывая запах океана, рыбы и сырых камней, струился божественно тонкий и манящий аромат. Мстислав огляделся в поисках его источника, двинул к выходу из сквера. Яна, словно заговоренная фокусником кобра, потянулась за ним.