Онлайн книга «Орден геноцида»
|
При том, что я почему-то был совсем не уверен в том, что этот поезд сегодня до неё доберётся… Точнее даже — твёрдо знал, что так легко мы не отделаемся. Пол под ногами качнулся, и состав наконец-то начал движение вперёд. — Теперь довольны? — буркнул Алабин, вешая автомат на плечо. Перед глазами на мгновение всплыла карта Чердыни и окрестностей, где была обозначена нитка железной дороги… — Ещё не всё, — я покачал головой. — Есть, как минимум, два поворота, где поезд сильно сбросит скорость и можно будет попробовать заскочить… — Нам угрожает Либрия или циркачи какие-то? — Если вы не можете исполнить такой трюк, это совсем не означает, что никто не может, — отрезал я. — И вообще, ваше благородие, возвращались бы уже к себе… Где вы там разместились-то?.. Лучше нам рассредоточиться по составу для наилучшей охраны. Хазарин недовольно зыркнул на меня, что-то резко скомандовал на своём языке подчинённым, круто развернулся и зашагал в сторону хвоста состава. Я бросил взгляд на окна слева, справа, вышел в тамбур, высунулся наружу, провожая взглядом удаляющуюся станцию… — Что такое? — Хильда тоже высунулась, навалившись на меня. Вероятность того, что я так и вывалиться могу, она, похоже, что не рассматривала… Хотя, по большому счёту, я и сам падать не собирался. — Вроде никого не видно… — задумчиво произнёс я. — У них что-то поменялось? Или план изначально был каким-то другим?.. — Чего бормочешь? — крикнула сестра, перекрывая шум набирающего ход поезда. — Не слышу! — Говорю — жду финального штриха! — Какого ещё финального… Взрыв разворотил обращённую к перрону стену железнодорожной станции и вспорол деревянную крышу; во все стороны полетели куски дерева. Нормально так бахнуло — килограмм на пять динамита где-то… — Оу, — сказала Хильда и покосилась на меня. — А меня начинает настораживать твой дар, Конрад… — Насторожись ещё больше, сестра, и представь, что мы бы остались на станции. — Баллистический щит спас бы от обломков и ударной волны… — без особой уверенности протянула кузина. — А от контузии — нет. И полезай уже обратно в вагон — ты гнетёшь меня собой, и я могу выпасть из поезда. — Это намёк на то, что я толстая?! — возмутилась Хильда, когда мы зашли обратно в вагон. — Толстых егерей не бывает — забыла, что ли? — Сестрица будет первой, — захихикала Вилли. Разместились на одном из свободных диванов. Это ж всё-таки первый класс, но первый класс Северо-восточных железных дорог, а значит — никаких купе. Тот же общий салон, что и в других вагонах, только обставлен более цивильно — цветы в горшках, картины на стенах, дорогая обивка и диваны вместо сидений или грубых деревянных лавок. — Напомните ещё раз, — вздохнул я. — На кой ляд мы ввязались во всё это, и едем в Печору, а не домой? — Деньги, — сказала Хильда. — Если возьмём ещё кого-нибудь разыскиваемого — заработаем деньжат. — Долг, — добавила Мина. — Наш долг — истреблять тварей. А если в процессе ещё и денег можно заработать… — Ну да, ну да… Так, что делаем дальше? Какие предложения? Сёстры удивлённо посмотрели на меня. — А я думала, что у тебя и так план есть, — произнесла Хильды. — Какой-то. Ну ты, как бы, так лихо командовал… Хоп — станция, хоп — поезд… — И про то, что расслабляться ещё рано ты сказал, — добавила Вилли. — Гм, — немного смутился я. — Ну, если так… Хорошо, тогда вот что. Как мы подумали первоначально, что может предпринять Либрия? — Сначала они пытаются захватить динамит в карьере, у них не получается, и они решают ограбить оружейную лавку. Потом захват станции и налёт на поезд, — перечислила Мина. — И динамит им нужен был… — …затем, зачем вообще может быть нужен динамит — что-нибудь взорвать! — с энтузиазмом воскликнула Хильда. — Почтовый вагон, — кивнула Вилли. — Там должна быть броневая заговоренная дверь, если везут что-то важное… — А что, если тот хмырь не понял всей сути? — спросил я. — Вспомните, что мы увидели рядом с почтовым вагоном. — Бронеход? — нахмурилась Мина. — Но это ведь… бронеход. Стоит дорого, конечно, но тут же не ящик винтовок стянуть — там запас хода не ахти, проходимость по нашим лесам ещё хуже, да и управлять им надо уметь… Зачем он бомбистам? — Террористам, — поправил я сестру. — Террористам. Помните их последнюю акцию? — Помню. — Я — нет, — покачала головой Хильда. — Про это даже в нашем «черве» писали, — напомнила Вилли. — В «черве» только всякую чушь пишут, я его не читаю — я другие газеты читаю. — Так никаких других же нет? — удивилась Мина. — Вот никакие и не читаю. Газеты эти ваши — хрень на постном масле… — отрезала Хильда, помялась и спросила, — Так что там эти бомбисты устроили-то? — В Вятке, два месяца назад — подожгли речной порт, взяли штурмом полицейскую управу, подорвали здание кадетского корпуса… Около сотни погибших, сотни две раненых… Короче, успели натворить дел, пока княжеская дружина не подоспела. — Слушайте, может я чего и правда не понимаю, но эти бомбисты, Либрия эта треклятая — они же вроде как за то, чтобы все были равны в правах, верно? И маги, и немаги… — Ага, — подтвердила Мина. — Так какого ху… дожника они валят людей пачками?! — возмутилась Хильда. — Убивать тех, за чьи права вроде как борешься — это как вообще, а?! — Ну, по их словам — это всё просто псы старого прогнившего режима, — вставила Мина. — Так что их не жалко. Вроде как. — «Мы вестники молнии, тяжелые капли грозовых туч, и молния эта зовется свободным человеком! Старый режим прогнил и должен быть сметён! Власть князей не от бога, потому что бог мёртв и всегда был мёртв. И мы лишь устраняем разлагающиеся останки — тлеющие угли предрассудков», — на память процитировал я манифест мэтра Ницше. Между прочим, запрещённый к распространению среди простого люда, но не запрещённый к чтению дворянами. Как одно вязалось с другим — было решительно неясно, как и большинство общеконфедеративных законов. — Фанатики, — развела руками Мина. — Что с них взять-то? — А как всё это с бронеходом-то связано? — напомнила Хильда. — Суть такова, — начал я. — Что, если они хотят захватить поезд, завладеть оружием, а затем подорвать его, уйти на бронеходе и устроить что-то вроде ещё одного кровавого Вятского похода? — У ABW-5 запас хода всего вёрст восемьдесят, — напомнила Вилли. |