Серебро становится все ярче. Все ближе. В какой-то момент я чувствую, что начинаю дышать его дыханием, его губы настолько близко, что почти касаются моих. Мы больше не двигаемся. Неподвижная, я стою в объятиях мужчины, который, несмотря на сжигающее его пламя, дает мне возможность принять решение. Решение, которое давно уже принято. Я легко выдыхаю и подаюсь вперед, преодолевая последние миллиметры, разделяющие нас.
Мгновение - и его губы нежно накрывают мои. Секунды растягиваются, а время теряет значение. Важен только он и прикосновения, которые становятся все более властными, будто утверждающими право этого мужчины на меня. В какой-то момент поцелуй становится яростным, почти болезненным и я распахиваю закрытые глаза, чтобы встретиться взглядом с бушующим серебряным морем. Мгновение. Его губы замирают, а потом начинают ласкать мои, будто лелея, прося о прощении. Но мне не за что прощать, и, снова закрывая глаза, я отвечаю на поцелуй, длящийся слишком короткую вечность.
Я отстранилась от Даррака только тогда, когда голова стала непривычно-легкой от недостатка воздуха. Мы все так же стояли в заключительной танцевальной позиции: мои руки у него на плечах, его – у меня на талии. Не встречаясь с ним взглядом, щекой прижалась к его груди. Еще никогда я не чувствовала себя настолько цельной, как будто все ответы были найдены. Одна его рука осталась на прежнем месте, обхватывая талию крепким жарким поясом, а вторая переместилась к моим плечам и прижала к себе еще крепче. Я улыбнулась, сквозь волосы почувствовав его подбородок. Даррак вздохнул. Коротко, но всей грудью: по-мужски. Его тепло и терпкий запах горьковатых духов окутывали меня, словно защитным коконом. Казалось, я могла бы стоять здесь, в его объятиях, вечность. И, видит небо, мне этого хотелось.
Отдышавшись, я осмотрелась: мы стояли в одной из ниш, отделенной от основного пространства тронного зала колоннами. Здесь царил полумрак, разбавляемый лишь остаточным рассеянным светом общего пространства. Там звенело веселье и яркими красками переливались музыкальные трели, гомон и смех, а тут было спокойно и как будто даже тихо. Или это присутствие Даррака приглушало звуки, превращая их в смутное разноцветное марево где-то на периферии сознания. Самым ярким, что я сейчас видела, было прозрачное, чуть искрящееся едва заметным внутренним рокотом дыхание мужчины, в чьих объятиях мне было так уютно.
Какое-то время мы стояли молча. Я, не шевелясь, ловила ощущения от широкой мужской ладони с длинными музыкальными пальцами, поглаживающей меня по спине. Он время от времени легко касался губами моих волос и прижимал еще крепче. Сменилось две мелодии, когда я решила прервать молчание. Не поднимая головы и не меняя положения, тихо произнесла, зная, что он услышит:
- Значит, ты еще и на скрипке играешь.
Тихий смешок мне в волосы. Я чувствую его улыбку.
- Ты забыла, какой у меня второй инструмент? – спросил он с капелькой доброй иронии в голосе.
- Точно, - вспомнила я. – Никельхарпа. Но ведь она не классическая скрипка.
- Верно, - подтвердил Даррак, прокладывая пальцами дорожку вдоль моего позвоночника. – Сначала я освоил классическую скрипку, потом ее клавишную родственницу.
- Я смотрю, ты на все руки мастер, - едва не промурлыкала я, нежась в этой незамысловатой, но такой искренней ласке.
Ответом мне был смешок, с очень двусмысленной интонацией.
- Ты очень красиво играешь, Дар. Инструменты будто сами подстраиваются под тебя. Мне нравится смотреть на твою игру, - произнесла я, сделав вид, что не заметила многозначности предыдущего звука.
Его рука замерла, а та, что держала меня за талию, напряглась и практически вжала в сильное мужское тело.
- Что? – очень хриплым голосом спросил он.
- Что? – сдавленно переспросила я, поднимая голову и абсолютно не понимая, что случилось.
- Как ты назвала меня? – грани сапфира ярко и часто искрили.
Я запнулась, а затем посмотрела ему в глаза. Поверхность серебряного моря будто застыла, но там внутри угадывался настоящий шторм. Не отводя взгляда, повторила немного тише, чем в первый раз:
- Дар.
- Талли… - только и произнес мой мужчина, но за него говорили глаза, смотревшие на меня с непостижимой жаждой, благодарностью и чем-то еще.
- Тебе не нравится? – на всякий случай уточнила я.
- Нравится, маленькая, - ответил он и обхватил мое лицо ладонями. Нежно, бережно. – Очень нравится.
Я улыбнулась. Какое все-таки у него замечательное имя. Даррак. Дар. Мой Дар.
* * *
Орния Бэрк медленно спускалась со сцены. На была последней. Первый танец был в самом разгаре. У подножия лестницы не должно было никого быть. Не должно, но оказалось. Он стоял и, не отрываясь, смотрел на нее своими серыми глазами. Когда-то они казались ей похожими на листву, покрытую инеем, но не теперь. Теперь это был лед, острый и холодный, тепло которого может быть только напускным. Как сейчас.
- Ния, - произнес знакомый голос, звук которого она была готова слушать вечно. Когда-то, но не сейчас.
Солнечная девушка остановилась, не дойдя до пола трех ступенек, спокойно посмотрела в глаза молодому человеку перед собой и спросила:
- Что?
- Ты, - маленькая запинка. Она должна демонстрировать неловкость и толику вины, - потанцуешь со мной.
Грейнн протянул ей руку. Ния же посмотрела на него, такого красивого внешне, но насквозь гнилого внутри, и не смогла вспомнить, почему любила его. Лихорадочно перебирая обрывки памяти, она искала и не находила ответа. А потом вдруг поняла: она любила вовсе не этого молодого человека. Она любила того, кого он так умело играл, и кого она додумала. На ее лице расцвела сияющая улыбка, увидев которую парень улыбнулся в ответ - как обычно, с оттенком самоуверенности. Солнечная девушка посмотрела на протянутую ей руку, перевела взгляд на льдистые глаза и радостно ответила:
- Нет, - после чего продолжила спускаться, обогнув незадачливого кавалера и без сожаления оставив его фигуру с протянутой рукой за своей спиной.
Грейнн не сразу понял, что произошло, но когда осознал, улыбка сползла с его лица. Он чувствовал себя идиотом. Хуже! Он чувствовал себя отвергнутым идиотом! И не имеет значения тот факт, что увлеченные первым танцем придворные наверняка не придали значения инциденту. Он придал. Он знает! Грейнн Бойл чувствовал себя отверженным и униженным, и эти чувства ему совсем не нравились. Опустив руку и с силой сжав ее в кулак, он медленно повернулся. Стройная фигурка девушки, принадлежащей ему, медленно и грациозно удалялась. Она не обернулась ни разу, а в душе Грейнна зажегся темный огонь.
* * *
Кеннет Берглунд стоял, опершись плечом на колонну, и блуждал взглядом по залу, слово в поиске кого-то. В какой-то момент его глаза замерли. Парень выпрямился и сглотнул. Сейчас прямо к нему приближалась самая красивая девушка в этом зале. Единственная, кого он видел с самой первой их встречи.
