Книга Дом, забытый временем, страница 5 – Роберт Франклин Янг

— Я знаю, что это ты, Мэтт, — прошептала Элизабет. — Уходи. Пожалуйста, уходи!

Звон прекратился. Его сменил стук медного дверного молока. Бесплотная душа Элизабет бросилась в холл и ухватилась за защелку, изо всех сил стараясь сдвинуть ее и отпереть дверь. Но сил не хватало. «Помоги мне, помоги же! — кричала она той себе, что осталась в комнате. — Еще мгновение — и он уйдет, и тогда будет поздно!»

Но тело, управляемое разумом, не двинулось с места.

«Почему ты хочешь, чтобы он ушел? Потому что ты видела в нем отца, и значит то, что он сделал — вдвойне отвратительно? Или потому, что в глубине души ищешь повод навсегда затвориться в этом доме и писать свои стихи?»

Элизабет Джорджина Дикинсон не ответила.

Стук в дверь умолк. Хлопнула дверца автомобиля. Еще раз взвизгнули шины.

Тишина.

Элизабет встала, подошла к резному бюро в стиле шератон ^[4], взяла телефонную трубку и набрала номер конторы Кертиса Хэннока.

— Это Элизабет Дикенсон, — сказала она секретарше. — Извините, вы пытались связаться со мной сегодня?

— О да, мисс Дикенсон. По правде говоря, звонили битый день. Пожалуйста, останьтесь на линии — мистер Хэннок хочет с вами поговорить.

— Элизабет? Где же, прости меня Господи, ты бродила, девочка моя?

— Это неважно. Что вы хотели, мистер Хэннок?

— Конечно, увидеть тебя, а как иначе я смогу прочитать тебе завещание отца? Что, если я заеду завтра примерно в полтретьего?

— Хорошо. Мне надо связаться с кем-нибудь еще?

— Нет. Это касается тебя одной. Значит, в два тридцать, договорились? Береги себя, девочка.

Элизабет повесила трубку и постояла немного, глядя в стену. Наверное, пора готовить ужин. Она прошла на кухню, пожарила яичницу с беконом и сварила кофе. Кухня, огромная, обставленная по-современному, с множеством блестящих аппаратов, была, как другой мир — мир, совершенно ей чуждый. Байрон переоборудовал кухню по полной программе, но надо отдать ему должное: ничего из старой мебели и предметов, купленных еще во времена Теодора Дикенсона, он не выбросил. Все это хранилось в подвале дома вместе с другими предметами разных эпох, которые Байрон, повинуясь здравому смыслу, заменил новыми.

Покончив с ужином, Элизабет вымыла посуду, вытерла ее и убрала в шкаф. Потом смотрела телевизор в библиотеке, не зажигая свет и не обращая внимания на время от времени звонивший телефон. Один раз позвонили в дверь, что она тоже проигнорировала. В половине одиннадцатого она отправилась в постель и долго лежала без сна в темноте своей спальни. Около трех часов утра усталость, наконец, взяла свое, и она уснула.

Кертис Хэннок появился ровно в полтретьего. Лысеющий, с острым взглядом, он сел напротив нее за большой чиппендейловский ^[5] стол.

— Мэтт попросил меня передать тебе вот это, — он протянул ей конверт, который он взяла и тут же выронила. — Он сказал, если ты не ответишь на письмо, он больше тебя не потревожит. Хочешь прочитать сейчас или позже?

Она не дотронулась до лежащего на столе конверта.

— Позже.

— Как знаешь. — Хэннок открыл портфель, вытащил бумаги, разложил их и одну начал читать. Закончив, перешел к объяснениям. — Это значит, что твой отец завещал тебе все, что имел, или, точнее, дом и комбинат. С сожалением должен сообщить, что его банковские сбережения полностью исчерпаны… — Хэннок поднял глаза. — Что касается дома, то здесь все в порядке — нет долгов по налогам, нет ипотеки, и право собственности бесспорно. С комбинатом другая история…

— Я хочу, чтобы вы его продали, — перебила его Элизабет.

— Попридержи коней, девочка. Дай мне сказать, а потом уже принимай решение. Сейчас, как ты, конечно же, знаешь, комбинат переживает не лучшие времена. И твой отец, как ты тоже знаешь, взял на работу Мэтта в надежде вдохнуть в компанию новую жизнь, сделать конкурентоспособной. Беда в том, что финансовое положение компании не позволило Байрону предоставить Мэтту достаточной свободы действий. Мэтт сделал все, что в его силах, но этого оказалось недостаточно. Я советовал твоему отцу занять денег на покупку нового оборудования, но он меня не послушал. Я бы посоветовал тебе, Элизабет, ровно то же самое, но, к счастью, сейчас в займах нет необходимости. За вычетом расходов на похороны и даже с учетом оплаты налога на наследство, страховая премия твоего отца составит около двадцати тысяч долларов, и все эти деньги теперь твои. Вложи все до цента в комбинат, девочка моя, дай Мэтту возможность вытянуть компанию из ямы! Клянусь, это самое разумное, самое правильное вложение и самая надежная гарантия стабильного будущего. Ужасная глупость — даже допустить мысль о продаже компании!

— Возможно, мистер Хэннок, но я все равно хочу, чтобы вы ее продали, и чем быстрее, тем лучше. Вырученные деньги, сколько бы их ни было, прошу приложить к страховке отца и высылать мне ежегодно на мое содержание. Разумеется, равными платежами.

Лицо Хэннока побагровело, ноздри затрепетали.

— Черт возьми, Элизабет, ты же толковая девушка! При необходимости ты и сама могла бы управлять компанией, а уж с Мэттом в роли директора дела сразу пойдут на лад. Послушай моего совета, вложи деньги в комбинат и дай Мэтту карт-бланш. Ты перестанешь уходить в себя, снова почувствуешь вкус к жизни. Уж слишком ты замкнутая, девочка моя, и всегда такая была. А теперь подумай обо всем, как следует. Не знаю уж, чем там Мэтт так тебя обидел, но, по-моему, ты делаешь из мухи слона. Послушай меня, девочка, прости его. Забудь, и начните все с чистого листа.

Элизабет встала.

— Простите, мистер Хэннок. Но я не могу.

Он собрал бумаги в портфель и тоже поднялся.

— Мэтт, скорее всего, уволится, сама понимаешь. — Он пожал плечами. — Будем на связи, девочка.

Она проводила его до двери. Когда он повернулся, чтобы уйти, Элизабет тронула его локоть.

— Как вы думаете… Мэтт… он найдет другую работу?

Хэннок посмотрел на нее в упор.

— Наверное, сейчас уже поздно тревожиться об этом, правда? — Внезапно глаза его наполнились состраданием. — Да, да, конечно, он найдет работу. Береги себя, девочка моя.

— До свидания, мистер Хэннок.

Он уехал, а Элизабет вернулась в библиотеку. Конверт все еще лежал на чиппендейловском столе. Некоторое время она смотрела на белый прямоугольник, затем решительно взяла в руки, и, не распечатывая, порвала на мелкие кусочки и выбросила в мусорную корзину. На мгновение ей показалось, что она ощущает запах дыма. Иллюзия, конечно… но ведь дыма без огня не бывает: это горели сожженные ею мосты.