Онлайн книга «Двойник с лунной дамбы»
|
– Не пользуюсь. – Смотришь на звезды в телескоп из окна… Митараи сделал удивленное лицо. – Ты большой романтик, я смотрю. Из этого окна, кроме смога, ничего не разглядишь. – Ха-ха! Что бы он ни говорил, все у него получалось с каким-то вывертом. Ведь мог бы просто сказать: «Отсюда звезд не видно, а про смог я пошутил…» – А как ты тогда гороскопы составляешь? – Вот чем я пользуюсь. Митараи поднялся и принес большую тетрадь в серой обложке. Когда он ее раскрыл, я увидел какие-то непонятные значки и сплошные ряды цифр, напомнившие мне расписание электричек. – Что это? – Эфемериды. В этих таблицах подробно описаны небесные координаты планет и других объектов. – А те, что со мной связаны, можете определить? – Сделаем как-нибудь, – ответил астролог. Интересно, а почему сейчас нельзя? Не в настроении он, что ли? Прямо артист, честное слово… Какое-то время мы молчали, сосредоточившись на кофе. – Митараи-сан… – Что? – Ты гаданием и астрологией на жизнь зарабатываешь? – Ну-у… в общем да. – То есть клиенты прямо сюда приходят? – Приходят. Еще я веду страничку в одном журнале, выращиваю астрологов. – Как это? – На улице часто встречаются гадатели на бамбуковых палочках или хиромантки. Видел? Их много, как и людей, разбирающихся в астрологии. Но есть люди, ничего в ней не понимающие, но желающие понять. Почему? Да потому что это весьма удобно. Астрология, в зависимости от даты рождения, может очень точно определять особенности человека. Достаточно спросить, когда человек родился, и уже можно о нем что-то сказать. Эти цифры – ключ к прорицанию судьбы. Недаром в последнее время гадалки по руке часто спрашивают дату рождения. – Вот оно как… – Поэтому люди, занимающиеся гаданием, собираются здесь, и я ввожу их в астрологию. – Выгодное дело, наверное. Зачем я задал этот вопрос, не знаю. Видимо, где-то в глубине меня жила мысль, как бы заработать побольше, чтобы Рёко было лучше рядом со мной. Астролог резко поднялся; на лице его я увидел выражение легкого презрения. – Выгодное? Что ты имеешь в виду? Более дурацкого вопроса не придумаешь. Напечатать на листочках цифры – десять тысяч, тысяча, – засучить рукава и собирать денежки? Так, что ли? Я еще могу понять людей, коллекционирующих таблички с именами или детали от паровозов, но собирать бумажки, на которых напечатаны какие-то цифры, – это верх вульгарности… Приведу в пример этот музыкальный центр. Если слушать его целый день на полную громкость, станет совсем невесело. Чтобы музыка оставила впечатление и принесла удовольствие, достаточно двух-трех часов. Пахать целыми днями, как ломовая лошадь, во имя того, чтобы положить на стол пачку денег… Что это такое? Что это меняет? Мир человека вот где. И Митараи быстро прижал указательный палец к виску. – И это для человека всё. А деньги, сколько их ни накопи, все равно в гроб с собой не унесешь… Ты знаешь, что это такое? – Он указал на окно. – Окно вроде бы. А разве не так? – Ой-ой-ой! Что ты видишь за окном? Море! Море, мой дорогой! Пепельно-серые волны. Серые крыши, словно развернутые и положенные вверх обложками книги. Море крыш, простирающееся в бесконечность. А люди – рыбы, живущие на глубине и плавающие у самого дна. Бóльшая часть из них слаба умом и не в состоянии оторваться от дна, подплыть хотя бы к этому окошку. Вон смотри, морской черт плывет… Внизу медленно проехал автомобиль с включенными фарами. – И что, ты думаешь, делают эти глубоководные рыбы, заработав немного мелочи? В тени пучков морской капусты и среди бегающих рачков строят себе жилища, желательно лучше, чем у соседа. Это же просто курам на смех, правда? Стоит рядом махнуть хвостом киту, от их нор ничего не останется. Митараи расхохотался и, едва сдерживаясь, добавил: – Забавно, верно? Какой-то рачок отчаянно обороняет свою крошечную норку и готов отдать за нее жизнь по самой бросовой цене… Он подался вперед и, потирая руки, продолжал хихикать: – Хе-хе-хе! Все это и плошки риса не стоит. Всем счастливым семейством любоваться на какую-нибудь хреновину, вроде вырезанного из консервной банки значка или селедочной головы, передающейся по наследству из поколения в поколение, и молиться о загробном блаженстве… Ну разве это не смешно? Ха-ха-ха! Чудак ты, однако! Нет, право слово, я больше не могу. Аха-ха-ха-ха! Держась руками за живот, он повалился на диван. Я не мог заставить себя даже улыбнуться. Да-а, с головой у него явно что-то не так. – Ну что? Может, опять пластиночки послушаем? Хочу тебе продемонстрировать, как эта штука звучит по-настоящему. Вот это было бы здорово, подумал я. – Звук у твоей системы классный. Скажу откровенно: в душе я подосадовал, сравнивая его аппаратуру с тем, что мы с Рёко купили на мой бонус. – Как называется? – Ты про колонки? – Митараи обернулся ко мне. Похоже, аппаратура была от разных производителей. – Ага. – JBL 4331. Мне это ровным счетом ни о чем не говорило. Поняв, что в его стереоаппаратуре мне все равно не разобраться, я рассказал Митараи, как мы вчера ходили в Йокогаме в «Минтон хаус». И слушали джазовую гитару с пластинки в черном конверте. – А-а! «Минтон хаус»! Раньше я часто туда заглядывал. На конверте гитара на черном фоне? Вот, Уэс Монтгомери. – Точно! Тот самый конверт. Митараи достал пластинку из конверта и передал его мне. Поставил диск на вертушку и аккуратно опустил иглу. Зазвучала уже знакомая мне гитара. Я посмотрел на конверт – композиция называлась «Airegin». Невероятный свинг, лишенный эмоций звук, ассоциирующийся с ветром, который взметает и крутит в воздухе сухие листья… Перед глазами вдруг возник погруженный в сумерки канал. Вывешенное на просушку белье, почерневшее дерево гниющих на вечном приколе посудин. Стоячая вода, в которой растворяются краски ночи. На доске, перекинутой с тротуара на борт списанного катера, пустая банка от «Кока-колы». Эта картина на миг ожила передо мной, слившись со звуками гитары, окрашенными в красно-коричневые тона. Я положил конверт на стол. Усидеть на месте было трудно, и я встал с дивана. Медленно пересек комнату, подошел к окну и открыл его. Серые улицы погружались в густую синеву. Музыка за спиной зазвучала громче. Митараи прибавил громкость. Мы выпустили в море Уэса Монтгомери. Слушайте, рыбки! |