Онлайн книга «Фея для Палача»
|
Я запрещаю себя думать. Опять. Я запрещаю себя бояться. Снова. Только сердце почти не бьется. Дыхание сдавленное. Не ощущаю свой пульс. – Предлагаю заключить договор, – говорит мэр и хватает меня за руку, заставляет сжать молоток, тащит куда-то в сторону. – Договор? – Да. Как же иначе, – деловито заявляет мэр, тянет меня дальше. Чуть не падаю, поскользнувшись, но он поддерживает меня за талию, подталкивает к кровати. Господи. Я содрогаюсь, ощущая, как тошнота подкатывает к горлу. Хочу зажмурится, отвернуться, вычеркнуть из памяти то зрелище, что мне открылось. – Нет! – кричит мэр. – Смотри. Я все равно закрываю глаза. Я не могу иначе. Это просто реакция. – Смотри! – вопит мэр. – Смотри! Он хватает меня за волосы, заставляет склониться над кроватью. Запах крови ударяет в ноздри. – Открой глаза, сука, – шипит мэр мне на ухо. – Открой или я тебе их на хрен вырву. Я подчиняюсь. – Ну как? – спрашивает он. – Узнаешь подружку? То, что я вижу перед собой, трудно узнать. И это именно «что». По-другому кровавое месиво не назвать. Конечно, можно различить очертания тела, но с огромным трудом. Я отказываюсь думать, будто это человек. Я запрещаю себе так думать. Иначе просто сойду с ума. – Узнаешь?! Боже, неужели я действительно могу ее знать? А вдруг это Карина? – Я не… Да, – все-таки соглашаюсь. – Я узнаю. – Красивая она. Правда? Я не могу ничего произнести, просто лихорадочно киваю. Лица не разглядеть. Лица не видно. Лица попросту нет. Как и головы. Сплошное кровавое месиво. Раздробленные кости. Тут ничего не разобрать. Самое чудовищное зрелище, которое только может быть. Он не маньяк. Психопат. Безумец. Бешеный зверь. И я у него в руках. Я могу оказаться на месте… Господи, я все равно не верю, что это человек. Я отказываюсь в такое верить. Может, это манекен, декорации для фильма ужасов. Но мы не в фильме. Это реальность. Мэр сжимает мою ладонь вокруг рукоятки молотка. – Давай, я покажу тебе, что мне больше всего нравится. Он бьет. Моей рукой. Он крепко сжимает мою ладонь, поднимает руку и опускает. Молоток врезается в изувеченное тело. Ошметки плоти летят во все стороны. Капли крови. – Открой глаза! – орет он. – Открой, стерва. Смотри. Я понимаю, что это человек. Эта женщина мертва. Это… Она просто не может быть жива. Но то, что мэр делает все моими руками. Снова и снова. То, что он бьет свою жертву именно моей рукой. Вид измученного, изуродованного до неузнаваемости тела. Все это нельзя вынести. Я вырываюсь. Не знаю, каким чудом. Он сильнее. Он держит меня мертвой хваткой. Но я выворачиваюсь из его рук, выскальзываю. – Куда? Куда ты, дрянь? Я теряю равновесие, падаю, больно ударяюсь задом, отползаю к стене. – А ну вернись! Я лихорадочно мотаю головой. Нет. Ни за что. – Ну это ты зря. Я замечаю, что по-прежнему сжимаю молоток, и не нахожу лучшей идеи кроме как запустить этим предметом в мэра. Он умудряется увернуться и избежать удара. Хохочет. Я затравленно оглядываюсь в поисках средства для самообороны. Он продолжает наступать. Я отступаю. Кровь застилает глаза. Я часто моргаю. Я не уверена, что эта кровь моя. Боже. Господи. Боже мой. Я так хочу проснуться от этого кошмара, но ничего не получается. Какой-то жуткий грохот заставляет мэра обернуться назад, отвлечься от меня. Я отползаю к стене, прижимаюсь спиной, дрожу. – Что там… Он не успевает договорить. Дверь слетает с петель. В буквальном смысле. Я поджимаю колени к груди. – Ты! – говорит мэр, не в силах скрыть удивления. – Живучий ублюдок. На пороге стоит Демьян. Мрачный, угрюмый. Его лицо залито кровью. Надеюсь, он не ранен. Мне хочется броситься к нему, обнять, убедиться, что это действительно он. Настоящий. Не выдумка. – Ну ничего, я это исправлю, – говорит мэр, хватает молоток и кидается на Демьяна. Я кричу. Я просто не могу собой управлять. – Нет! – восклицаю раз за разом. – Нет, нет, нет. Демьян легко перехватывает мэра за руку. – Что? – глухо спрашивает. – С женщинами тебе проще? – Охрана! – вопит больной ублюдок. – Охрана! – Если кто-то из них остался в живых, вряд ли сюда доползет. – Как ты… Как… Хруст костей и дикий вопль. Не сразу, но я не понимаю, что Демьян сломал ему руку. Ту самую, в которой гад держал молоток. Орудие убийства падает на пол. – Урод, – сквозь стон боли бросает мэр. – Николай тебе этого не простит. – Я рискну. Демьян сдавливает его горло, поднимает в воздух, отрывая от земли. – Ты… Ты… Кретин! – хрипит мэр. – Пожалеешь. – Никто не смеет трогать мое. – Николай… Мэр цепляется пальцами за руку своего палача. Дергается, извивается. – Я знаю, кто убил твою мать. – Повтори. Демьян ставит его на пол, но захват не ослабляет. – Убил, – бросает сдавленно. – Я знаю. – Откуда ты можешь знать? – Ты даже не представляешь. Ты так ничего и не понял. – Откуда? – встряхивает его. – Я был там. Был. Понял?! – Вранье, – говорит Демьян. И отпускает его. Видимо, на автомате. Мэр посмеивается и вдруг заявляет: – Спокойной ночи, малыши. Мамочка больше не придет. И хлопает Демьяна по щеке. Мягко. По-отечески. Меня передергивает от этого движения. А дальше… Впечатление, как будто кто-то спустил курок. Все происходит в мгновение ока. Вот они стоят друг напротив друга. Демьян непривычно ссутуленный, замерший на месте, абсолютно неподвижный. И мэр нервно посмеивающийся, дрожащий. А вот Палач хватает своего противника за грудки и отбрасывает к стене. Легко, будто куклу. Мужчина пролетает буквально через всю комнату, ударяется о гладкую поверхность и сползает вниз, оставляя багряный след на золотистых обоях. Мне не жаль его, ни капли. Он заслужил участи и похуже за свои злодеяния. А я ведь и половины всего не знаю. И все же увидела более чем достаточно. |