Книга Роман с Дьяволом, страница 46 – Ника Форд

Бюджетный «Хюндай» против взрывного «Бугатти»? Для меня вопрос даже не стоял. Однако на меня не стоило равняться.

– Макс хороший человек, хоть с ним и трудно общаться, – говорит Елена, когда Чертков отправляется курить во двор.

Мы с ней остаемся наедине, она укладывает ребенка.

– Да, – я выдавливаю улыбку.

– Он очень помог нам. Спас Таню. По-настоящему спас, – в ее напряженном голосе легко уловить отголоски былых переживаний. – Она пошла в клуб с подругами, там была одна компания… настоящие бандиты. Официант что-то подмешал в коктейли девочек, но Таня не пьет алкоголь, на нее не подействовало. Она кричала и сопротивлялась, когда ее пытались затянуть в машину. Звала на помощь. Но никто не откликнулся. Боялись, решили не замечать.

Я шумно сглатываю.

Она звала на помощь. Но никто не откликнулся.

Я смотрю на игрушки, прикрепленные над детским манежем. Как они движутся, звенят. Я будто опять погружаюсь в прошлое.

– Макс был единственным, кто помог. Он проезжал мимо клуба. Увидел, как девушку заталкивают в авто, услышал, как она кричит.

Я дышу.

Часто-часто.

– Господи, Тане едва шестнадцать исполнилось, не представляю, что…

Зато я представляю.

Прекрасно, в самых ярких красках.

– Он спас ее и других девочек. Он не побоялся броситься на тех парней без оружия. Один из них ударил его ножом, серьезно ранил. А он… он убил его. Тем же ножом.

Я смотрю в глаза Елены и понимаю, о чем она думает.

Кем надо быть, чтобы убить человека? Пусть и в такой ситуации. Особенно в такой ситуации. Когда истекаешь кровью.

Это не просто самозащита. Не только самозащита.

Это грань, которую способен перейти далеко не каждый.

– Он попросил Таню отвезти его по адресу. Он не хотел в больницу, не хотел лишних вопросов.

– Так вы и познакомились с Денисом?

Я использую возможность и перевожу тему.

Еще несколько фраз, а потом мне удается ускользнуть на улицу.

Я хочу отдышаться.

Татьяна мне не конкурентка.

Чертков может сколько угодно разглагольствовать о ее красоте и прочих прелестях, но он не испытывает ни капли желания. Его не тянет к ней. Не возбуждает.

Он относится к ней как к ребенку, а не как к женщине. И то, что я приняла за особое расположение оказалось… особым расположением. Но таким, которое испытывают, глядя на невинное дитя.

Она не будит в нем похоти. Лишь нежность, заботу, потребность опекать. Что вроде не так плохо. Но явно недостаточно для пылкой страсти.

И совсем иначе он смотрит на меня.

Ненависть не исчезла. Наоборот, настоялась, обрела выдержку. И все же теперь в его глазах пылает гораздо больше. Он жаждет меня, и я это знаю. Я чувствую, как на него действует мой запах, голос, внешний вид.

А я не делаю ни единой попытки это использовать. Я не собираюсь его злить. Только он все равно злился, приходит в неистовство. Любой мой шаг вызывает ярость и мгновенное отторжение. Чертков в самом добродетельном поступке заподозрит подвох, если этот поступок совершу я.

Я не смогу это исправить, не смогу переломить ситуацию в свою пользу. Здесь ничего не подействует. Даже искренность.

Вот и теперь.

Я пытаюсь извиниться, а он продолжает поливать меня дерьмом.

Я не лгу ему. Я легко могу представить его отцом. Мужем. Я вижу его рядом с той же Таней, с милой неиспорченной девочкой, которая раздражает меня до безумия.

Но ему плевать. И на мое мнение, и на меня саму. Все чего он хотел уничтожить меня, разрушить до основания.

Он обещает, что я начну умолять о близости, и я не отваживаюсь спорить.

Я никогда не испытывала подобного голода. Я столько лет считала себя фригидной, не способной получать удовольствие, а он ворвался в мою реальность и перевернул вверх дном.

Мы возвращаемся в дом, продолжаем играть роли.

Я наблюдаю за тем, как он улыбается, как шутит, как смотрит на эту идиотку Таню. Я понимаю, что ничего не смогу ему дать. Ни любви, ни детей. Я просто не способна. Испорчена, давно прогнила. А даже если бы я и могла…

Ему это не нужно. От меня не нужно.

Я стараюсь не думать, но когда мы едем обратно домой, мысли сами устремляются туда, куда не следует.

Десять лет назад.

Где он был? Что творил?

А если бы тогда. Десять лет назад. Если бы он спас меня. Услышал. Пришел. Вместо Андрея. Если бы…

Глазам становится больно смотреть.

Я жмурюсь, щурюсь от ярких неоновых огней.

Чертков молчит всю дорогу. Он явно не настроен общаться. Это меня не печалит. Я тоже не в духе.

Мы расстаемся.

Я отправляюсь в квартиру, а он собирается и дальше вершить свои жуткие дела. Или поедет развлекаться. В сущности – какая разница?

Я прохожу в свою комнату, не включая свет, падаю без сил на постель. Я не намерена рыдать, жалеть себя. Былое не воротишь, не исправишь.

Кому-то везет. Кому-то приходится чуть труднее.

Таню вырвали из лап ублюдков.

А я не жалуюсь.

Я справлюсь.

Я преодолею это. Опять. Преодолею столько раз, сколько понадобится.

Я думаю о ребенке. О забавном крошечном создании. Кажется, я схожу с ума. Другого объяснения нет.

Я думаю – а как бы отреагировал Чертков, если бы я ему родила? Не спрашивая разрешения, взяла бы и забеременела. Произвела бы на свет его уменьшенную копию. Маленького Черта.

Что бы он тогда сказал? Пришел бы в бешенство, разнес бы квартиру в щепки.

Я смеюсь. Истерически.

Это по-настоящему весело.

К счастью для него я не могу иметь детей. Никогда. Ни от кого.

– – -

Я просыпаюсь в темноте. За окном по-прежнему кромешный мрак.

Как же тут жарко. Как в аду.

Я не разделась, просто упала на кровать, набросила сверху простынь. А теперь вся мокрая и липкая от пота. Одежда насквозь пропиталась, постельное белье тоже.

Фу, до чего мерзко.

Стягиваю тряпки, остаюсь абсолютно голая, босиком отправляюсь в ванную. Включаю воду, смываю остатки ночных кошмаров. Насухо вытираюсь мягким полотенцем, другое полотенце оборачиваю вокруг груди.

Зеркало не показывает мне ничего хорошего. На часах – перевалило за полночь. Выходит, я проспала не так и много.

Мучительно хочется выпить, причем чего-нибудь покрепче.