Книга Роман с Дьяволом, страница 56 – Ника Форд

– Ты в своем уме?! – Денис сжимает кулаки.

– Здесь она не достанет новую дозу.

– Издеваешься? – подступает ко мне, старается выглядеть угрожающе. – По-твоему в клинике приторговывают наркотой?

– Она изобретательна, найдет способ заполучить желаемое.

– Макс…

– Ден, – прерываю холодно. – У нее флешбэки. Вот и прикинь, насколько затронуло мозги. Я без понятия, как долго она употребляла и что конкретно, как ей удалось это бросить и когда. Но сейчас произошел срыв, и я совсем не хочу повторения.

– Ну, так езжай в клинику вместе с ней, наблюдай, контролируй.

– Я не смогу быть рядом двадцать четыре часа в сутки.

– Приставь охрану.

– Я никому ее не доверю.

– Хорошо, – нервно дергается. – Как ты намерен осуществить лечение?

– Ты мне скажи.

– Курс должен проводить специалист, – повторяет практически по слогам.

– Сколько продлится приход? – перевожу разговор в более конструктивное русло.

– Зависит от организма, от объема дозы, – Ден вздыхает. – Все индивидуально. Думаю, несколько часов точно пробудет в этом состоянии.

– А дальше?

– Начнется ломка. Семь дней. Иногда дольше, – хмурится. – Но это еще не конец. Даже пережив ад, наркоманы неизбежно тянутся за новой дозой. Надо использовать особый подход, комплексный. Стоп, зачем спрашиваешь?

Мне не нужно отвечать. Он все понимает по глазам.

– Нет, не смей, – качает головой. – Ты не имеешь права.

– Уходи, – бросаю коротко, засовываю ему в карман крупную купюру.

– Ни за что! Считаешь, оставил денег и рот заткнул? Макс, тебе пора остановиться.

– А тебе пора на выход.

– Ты убьешь ее. Ты понимаешь? Она может умереть. Если у нее слабое сердце или…

– Она крепкая. Справится.

– Нет!

Денис комкает купюру, отбрасывает, кидается на меня. Будто взбесился, твердит про свою гребаную реабилитацию, талдычит адрес клиники.

Я выставляю его за дверь. Закрываю замок, остаюсь с Князевой наедине. Я осознаю риск. Она действительно может погибнуть. Но другого пути не существует.

Я буду действовать жестко, иначе ее оттуда не вытащить.

Я повидал достаточно людей, которых героин превратил в пыль. От них осталась лишь оболочка, треснутая скорлупа. Я не допущу, чтобы наркотик украл у меня самое ценное. Я никому не отдам свою жертву.

– – -

Князева лежит без движения. Ее глаза широко открыты, но когда я смотрю в них, ржавые гвозди вбиваются в позвоночник, ведь я четко понимаю: это не ее глаза. Это опиат. Из двух бездонных черных озер на меня нагло взирает чужак.

Князева не хихикает и даже не улыбается. Она молчит. У нее лицо как будто маска. Непроницаемая. Снаружи лед, а внутри абсолютное блаженство.

Я немного завидую. Героину. Он ее трахает. Прямо сейчас. Не я. Он струится по венам, наполняет, насыщает.

Но это ненадолго.

Я лежу рядом с ней, перебираю ее волосы. Я умею ждать.

Через несколько часов Князеву начинает тошнить. Я позволяю ей облевать всю кровать, после она затихает, затопленная очередной волной кайфа. А я подхватываю безвольное тело на руки, отношу в ванную комнату, укладываю там, раздеваю, купаю.

Я меняю постельное белье, открываю окно на проветривание. Завариваю кофе, вливаю в себя чашку за чашкой, пока сердце не начинает колотится где-то под затылком.

Я одеваю на Князеву свою футболку, укладываю обратно, продолжаю наблюдать. Веду пальцем по руке, задерживаюсь на сгибе локтя, на маленькой точке запекшейся крови.

Да, я виновен.

Только сожалеть поздно. И не к чему. Никто из нас не заслуживает счастливого финала. Каждый получает по заслугам.

– Какого черта? – бормочет Князева, морщит нос, трет глаза, с презрением смотрит на меня, протягивает: – А… это ты.

– Доброе утро.

Я всю ночь глаз не сомкнул, но почти не ощущаю усталости.

– Наверное, ты не заметил, – медленно говорит она. – Я ушла.

– От меня не уходят, – усмехаюсь.

– Даже на тот свет?

– Никуда.

– Все кончено, – ее губы дрожат. – Не понял? Сделка разорвана.

– Это ты не поняла, – терпеливо объясняю. – Не было никакой сделки.

– Мой отец мертв, – сглатывает. – Твой главный козырь в могиле. Теперь я свободна, нет причины унижаться, обслуживать такого гада, такого ублюдка как ты.

– Хорошо же ты воспользовалась своей свободой. Сразу побежала за дозой.

– Не твое дело. Ясно?

Она резко поднимается с кровати, а после оседает вниз, ноги подгибаются, не держат. Князева оказывается на полу.

– Отвали! – вопит, когда я поднимаю ее и усаживаю на постель. – Отвали от меня! Дай уйти.

– Нет. И не мечтай.

– Зачем? – всхлипывает. – Зачем изводишь? Просто отпусти… Чего еще надо? Раздавил, уничтожил. Теперь должно стать скучно. Или как?

– Я не позволю тебе умереть, – отвечаю тихо.

– А я и не собираюсь!

– Не похоже, – хмыкаю.

– Что? – она вдруг начинает хохотать. – Ты решил, я вколола смертельную дозу? Из-за тебя? Серьезно?!

Я молчу.

– Ну ты и фантазер!

Она ржет.

– Я сидела на игле четыре года. Полагаешь, не научилась правильно колоть? И я уж точно не собираюсь кончать жизнь самоубийством.

Шмыгает носом, вытирает слезы.

Она не плачет.

Это просто эффект такой. Отходняк пошел.

– Ладно, хватит уже драмы, – вскидывает голову. – Ты свое получил. Устроил отличный спектакль, даже снизошел до поцелуев.

Ее опять прорывает на смех.

Она сгибается пополам, долго не может успокоится.

– Поцеловал все мои губы, – насмехается. – И верхние, и нижние. И как теперь с этим жить?

– Как и тебе с осознанием того, что брала в рот у того, кто убил твоего отца.

Князева вздрагивает.

– Привыкнешь, – продолжаю. – Ты же привыкла к моему члену в заднице.

– Жаль, я не прирезала тебя. Тогда.

– Жаль, – киваю. – Другого шанса не будет.

– Кто знает? – окидывает меня ненавидящим взглядом.

– Так лучше, мы сбросили маски, можем общаться без лишних формальностей.

– Я не стану с тобой общаться.

– Поглядим.