Книга Роман с Дьяволом, страница 69 – Ника Форд

Я никого не подпускал близко. Рефлекс. Я не тратил энергию на бесполезное общение. А Маврин все лез и лез, надеялся подобраться ближе.

Он тоже увлекался программированием. Что и пробовал регулярно обсуждать, вроде как нашел точку соприкосновения, общую тему для беседы. Но его успехи казались детскими шалостями. Даже тогда, будучи подростком, я легко бы его уделал.

– Мой компьютер нельзя взломать, – как-то сказал Маврин. – Система безопасности надежнее, чем в Пентагоне.

Я ни разу не пытался взломать Пентагон, но его компьютер вскрыл за час.

Сейчас я бы хотел вскрыть совсем не компьютер.

– Почему ты такой, – тихо произносит Князева, слабо улыбается. – Почему?

– Какой?

– Живой.

Она вжимается в меня, сотрясается в рыданиях. Стонет. Глухо, сдавленно. Она не знает, что роняет слезы на камень.

– Ты настоящий.

– Разве?

– Ты дикий. Безумный. Просто псих. Ненормальный. Ты как оголенный провод. И ты… ты единственный человек, рядом с которым я могу чувствовать.

– Детка.

Она не дает мне договорить. Кладет ладонь на пояс, расстегивает брюки.

Это не самый подходящий момент, но я не стану спорить.

Ее губы касаются груди. Порхают нежно и легко, а впечатление такое, будто по солнечному сплетению топчутся железными каблуками.

– Нет.

Неужели я действительно отказываюсь?

Ее дыхание обжигает живот. Кровь мигом приливает к паху, пульсирует внутри мощными толчками.

– Хватит.

Я поднимаюсь и ухожу.

Мне нужен холодный душ. Ледяной. Немедленно.

Я захожу в ванную комнату, запираю дверь, подхожу к раковине, открываю кран, бросаю взгляд на зеркало и застываю.

Может, показалось?

Я с недоверием вглядываюсь в собственное отражение.

Вот от чего все расплывается. Вот откуда резь в глазах.

Бл…дь.

Я в слезах. Не в ее. В своих. Гребаный придурок. Идиот. Слабак. Жалкое зрелище. Я посмешище.

Еще и сбежал.

Но что мне делать? Что?!

Завалить ее на спину. Оттрахать. Вонзиться в мягкое, податливое тело. Врезаться. Разодрать на куски. Дать ей все то, чего она столь сильно жаждет.

Я не могу.

Я опять становлюсь тем мальчишкой, которого похоронил.

Я последний раз плакал, когда был им.

– Посмотри запись, – говорит Маврин. – Ты все поймешь. Здесь ответы.

Он протягивает мне кассету.

– Эй, я думал, речь о брате.

– Посмотри.

Тонированное стекло поднимается, авто резко стартует с места.

Брат пропал без вести. Сразу после выпускного. Милиция бездействует.

Очень скоро я узнаю, что к чему. Но только всей правды не увижу.

Я полагал, Князевы убирали лишних свидетелей, а они казнили виновных, уничтожали ублюдков, которых я бы и сам уничтожил.

Маврин погиб сам. Без посторонней помощи.

Или нет? Такие мрази не умирают случайно. Им необходимо помогать, провожать на тот свет с особыми почестями.

Я должен во всем разобраться. Проверить, уточнить, выяснить детали.

А пока – не время размышлять.

Я возвращаюсь к той, ради которой мое сердце качает кровь.

Она сидит на полу. Плечи сгорблены, нервно подрагивают. Она вертит шприц в руках, проверяет иглу.

Я наблюдаю.

Она взвывает. Выпускает жидкость. В пространство, в воздух. Вены целы. Остальное – не очень.

– Правильно. Там был не героин. Обычные витамины.

Я подхожу к ней, подхватываю на руки, отношу в спальню, опускаю на кровать. Как драгоценную ношу. Бережно, осторожно.

– Я хочу тебя, – бормочет она. – Хочу. Пожалуйста.

– Я тоже хочу.

– Хочу забыть.

Если бы это было так легко.

Я готов взвыть от злобы, от безысходности, которая разом затапливает все мое сознание.

Разве можно в один момент вычеркнуть из памяти все происшедшее? Годы ненависти, планы мести. Схемы, что так старательно и кропотливо разрабатывал, методично приближая возмездие.

Разве можно оставить позади все, что не давало покоя на протяжении стольких лет? Взять и начать историю заново, вырвать тысячи страниц, искромсать их, разорвать в клочья, написать нечто совершенно новое, изменить почерк.

Я не сумею отпустить прошлое, ведь это все равно что выдрать собственный позвоночник, переломить хребет и надеяться, будто однажды изувеченные кости срастутся самым чудесным образом.

Но я смогу сделать вид, что отпустил. Притворится. Поверить. Хотя бы на одну ночь, на очередную короткую ночь…

Я смогу снова стать человеком. Простым, обычным, заурядным. Не одержимым фанатиком. Не психопатом. Не монстром. Я смогу создать иллюзию и пропитаться ею насквозь.

Ею. Кем именно? Князевой.

Я понимаю, насколько сильно истосковался по ней, только когда начинаю покрывать ее тело поцелуями. Прикасаюсь губами к гладкой, прохладной коже. Согреваю, опаляю своим жаром.

Все это время она была совсем близко, постоянно рядом. Но не так, как сейчас. Прежде я держал ее на расстоянии. За чертой.

Она всегда оставалась моим гребаным искушением. Я желал увидеть ее слезы, ее боль, ее агонию. Я желал, чтобы она орала от отчаяния, молила о пощаде и звала на помощь. Я добился своего, но это не принесло радости. И я как последний кретин отказывался признавать очевидно. Стоны страсти, вырывающиеся из ее груди, доставляют мне гораздо больше удовольствия чем крики боли и проклятья.

– Пожалуйста, – прерывисто шепчет она.

– Что?

– Прошу.

Я смотрю в ее глаза. Огромные, черные. Подернутые дымкой, затуманенные.

– Если хочешь, – она запинается. – Можешь взять меня… туда.

– Куда?

– Сзади.

– С чего ты взяла, что мне вообще такое нравится?

– Ты сам сказал.

– Теперь это не важно.

– Не надо меня жалеть.

– Это не жалость.

– А что тогда?

– Ничего.

Я действительно не знаю, что ей ответить.

– Теперь ничего не важно.

Склоняю голову, утыкаюсь лбом в ее живот.

Я опять превращаюсь в сопляка. В жалкого слюнтяя, который не способен совладать с самим собой, не властен над собственными эмоциями.