Книга Башни Анисана, страница 27 – Ольга Каверина

Первоначально твердыни носили имена их владык-мастеров – гигантских сверхасайских сущностей, погружённых в глубину недр и управляющих самыми общими процессами твердынного существования. Лишь позднее имена заменили числа порядка твердынь перед лицом Звезды. Что было тому причиной, Гиб Аянфаль не знал. Однако среди глубинных асайев по-прежнему твёрдо существовала традиция звать твердыни именами владык. Численное обозначение они находили даже оскорбительным. Гиб Аянфаль имел о твердынных владыках лишь общее понятие, предоставляемое волнами всякому асайю. Имя мастера Пятой твердыни – Ашва. Сегодня, в день праздника, его недосягаемое сознание наверняка хоть на миг обратится к тонкому слою поверхности, отвлекаясь от созерцания вселенского бытия.

Перед великими торжествами волны сгущаются, и по ним разносится зов, проникающий в самое нутро и растворяющий тонкую грань между свободной волей и коллективным сознанием. Любовь к свободе притупляется, и асай начинает невольно следовать волнам, охваченный кротким благоговением. В это утро сей зов затронул и Гиб Аянфаля. Как и все жители окрестных обителей, он желал последовать на самую большую площадь города перед Домом Звезды, где будет проходить Торжество. Рутта – крупнейший город на твердыне и поэтому на празднике правитель и консулы будут присутствовать в воплощённом виде, в то время как в других городах асайи встретят их волновых двойников. А рядом с Гэрером станут и восемь старших ведущих Рутты, одним из которых является родич Ае. Их задача – помочь правителю создать необходимый накал настроения в глобальных эмоциях, чтобы потом вовлечь миллионы асайев в единый танец.

Танец – величайшее действо на поверхности твердынь. Если обычные асайи, живущие в единичных пурных телах, как-то и могут воздействовать на общие космические процессы в системе Онсарры и за её пределами, то только через танец. Во время него миллионы их сознаний сливаются в единое целое, образуя сверхразум сущности Ганагура. Только во время танца он раскрывается во всей своей мощи и становится способным повернуть вспять твердыню, затмить свет Звезды, пробить сквозь пространство ход к поставленной цели для всего народа асайев Онсарры. Ганагур прокладывает во времени информационные пути будущего, и в миг слияния с ним самые просвещённые асайи способны повлиять на то, каким оно будет. Но для того, чтобы войти в осознанный контакт со сверхсознанием, необходимо пройти длиннейший путь учений, начинающийся с элементарного прозрения в танце. Большинство младших асайев слепо во время слияния. Они не видят и не воспринимают происходящего, лишь создавая фон для мощных энергий. Прозрение в танце, приходящее для каждого в свой срок, – своеобразный рубеж зрелости, доказательство права быть допущенным к более тонким знаниям о мире и законах вселенной.

Гиб Аянфаль ещё никогда не видел танца, даже малой его вариации, проводившейся на обычных торжествах внутри обителей. Но сегодня интуиция подсказала ему, что произошедшие события подготовили его к тому, чтобы видеть… Вдобавок консул Сэле весьма прямолинейно намекнул на это во время их беседы. Одухотворённый этим предчувствием, он покинул комнату поздним утром, собираясь пуститься в путь, когда нос к носу столкнулся с Гиеджи. Сестра, похоже, не ожидала его встретить.

– Я думала, ты уже ушёл, и мы увидимся на площади, – воскликнула она после приветствия.

– Собираюсь, – ответил Гиб Аянфаль, – а ты идёшь?

– Да. Только мне надо найти нашего соседа.

– Этого рыжего Эньши? – удивился Гиб Аянфаль, – зачем? Он наверняка уже в городе – детей первыми туда отводят.

– Аба Альтас попросил, – ответила Гиеджи, – Он хотел, чтобы мы пошли все вместе. Подожди меня. Я не хочу вести его в одиночку, если он заупрямится.

Гиеджи прошла мимо него и заглянула в комнату справа от жилища Гиб Аянфаля.

– Никого, – произнесла она, оборачиваясь, – а я чувствовала, что он здесь.

Гиб Аянфаль молча нырнул, прислушиваясь к никому кроме строителей не понятному внутреннему полю замковых стен. Обитель почти пуста – остались только они, да несколько асайев в зале пасоки.

– Пойдём, мы тут вообще одни, – уверенно сказал он сестре.

На лице Гиеджи отразилось сомнение, но она вместе с Гиб Аянфалем направилась в город тем более, что зов волн становился всё сильнее и сильнее.

Вскоре они были уже на центральной площади Рутты. Светлые громады обителей отступили, и она стала достаточно большой, чтобы вместить на себе многомиллионное население окрестностей. Единственным строением, оставшимся на месте, был Дом Звезды – высокая фиолетовая башня, центральное волновое строение Рутты. Сейчас её врата закрыты и лестница, ведущая к ним, упирается в гладкую стену. Во время общего танца башня растворится, слившись с площадью, а пока она концентрирует в себе поток информационных волн, идущих напрямую от Онсарры.

Воздух сгустился из-за перегруженных мыслями потоков. Гиб Аянфаль ощутил, что его против воли начинает охватывать приятное веселье, которому он не давал глубоко пробраться в сознание. Пока волны были довольно нестройными – на площади не было того, кто объединил бы асайев, погрузив их в общее настроение.

Гиб Аянфаль отступил в сторону от Гиеджи и вгляделся в группу стоящих в стороне патрициев. Среди них он заметил Ае. Старший родич о чём-то беседовал с невысоким архитектором в жёлтом одеянии. Это был тот самый Зоэ, которого некогда так расхваливал Хинуэй. Гиб Аянфалю уже доводилось видеть его на трапезах, и он всегда отмечал, и ничего такого особенного в нём нет. Гиб Аянфаль пошёл дальше. В преддверии празднеств он иногда любил побродить по площади, рассматривая асайев. Волны доносят до внутреннего слуха обрывки чужих мыслей и настроений, и точно так же уносят прочь его мысли. Поэтому лучше не думать ни о чём важном, сохраняя спокойствие. Где-то здесь его строительная команда и все жители замка абы Альтаса. В вышине жёлтого неба парят небесные: они не ступают на поверхность и только во время самого танца ныряют в его неукротимый огонь вместе со всеми. Нет одной только Росер. Воспоминание о пропавшей белой сестре вдруг пробудило в его душе тоску. Тут же вспомнилась скорбь в словах абы на прошлой трапезе. Это событие произошло так недавно, а тут Торжество Праматери. Кто-нибудь из патрициев, или сам правитель обязательно должен будет что-нибудь сказать о произошедшем.

Гиб Аянфаль взглянул на остающиеся закрытыми врата Дома Звезды. Его взгляд наткнулся на консула Сэле. Консул стоял неподалёку и о чём-то разговаривал с несколькими асайями. Судя по нарядам это были техники тонких волн. В это время Гиб Аянфаля затеснили вновь прибывшие, и он потерял Сэле из виду. А в сознание застучались слова абы Альтаса. Аба просил, чтобы они с Гиеджи шли после танца домой, не дожидаясь его. Гиб Аянфаль так и не разглядел, где стоит аба среди патрициев.

Устав бродить среди растущей толпы, он вернулся назад к Гиеджи и с удивлением обнаружил, что сестра не одна. Рядом с ней стоял рыжий ребёнок, и Гиеджи крепко держала его за руку.

– Я нашла его! Он, оказывается, раньше всех прибежал сюда, – проговорила Гиеджи, замечая вопросительный взгляд Гиб Аянфаля.