Онлайн книга «Неспящая»
|
— Максюша, разве так бывает? — выговорила я с трудом. — Обычно — нет, — отозвался он печально. — Это произошло тогда?.. Когда я тебя к себе позвала? — Да. — Как ты мог?!.. Как ты мог молчать всё это время? Он резко отстранил меня, я и уставилась в его измученные глаза. — Мы все были в опасности, кто больше, кто меньше, — сказал он серьёзно. — И это продолжалось всё время, пока противостояние Райды с его противником не закончилось. Меня могли пристрелить, так же, как и Райду. В любой момент. Разве я мог допустить, чтобы ты во второй раз это пережила? Прости меня, если сможешь. Я чувствую себя совершенным ничтожеством за то, что причинил тебе… Я закрыла ему рот ладонью: — Всё, ни слова больше! Он беспомощно заморгал и застыл. Я отпустила его, отступила назад, шагнула к журнальному столику, взяла своё заявление и, сложив листок ещё раз, сунула его в задний карман джинсов. — Лада!.. — Подожди! — я вскинула руку. — Подожди, пожалуйста! Я пока не знаю, что тебе сказать… Я даже, как называть тебя, не знаю! Он отвернулся и горько покачал головой: — По паспорту я — Никита Корышев. — Догадываюсь… Разреши мне спросить! — Конечно! — он с готовностью повернулся ко мне. — Когда мы первый раз занимались любовью, какие наволочки были на подушках? — Какие наволочки-подушки?! — рассмеялся Никита. — Голая металлическая сетка старой кровати! Мы бросили на неё два ватника, которые висели за печкой, и свои куртки. Но в процессе тряпки сдвинулись. У меня потом несколько дней задница была в мелкую сеточку… Он вдруг перестал смеяться. — Прости, пожалуйста, но мне нужно было спросить. — Я понимаю, — кивнул он. Я подошла к нему, взяла за руку, провела пальцами по огромной узкой ладони. Абсолютно чужая рука. — Не может быть… По его губам скользнула кривая горестная улыбка, и он отвёл взгляд. — Говоришь, Райда хотел что-то там загладить? — я продолжала держать Никиту за руку. — Забудь про него. Что сделано, то сделано. Это случилось. — Но как же так можно? — пролепетала я, чувствуя, как разум мне отказывает. Я коснулась кончиками пальцев прохладной впалой щеки Никиты. — Кто же в состоянии это вынести? — Видимо, я, — он снова виновато улыбнулся. — И я надеюсь, что и ты тоже. Что мы оба в состоянии. Я провела ладонью по его лбу, брови, переносице, по губам… Он успел поцеловать мои пальцы. — Макс… Максюша… Или Никита? — Получается, мы оба. Я сейчас — не два разных человека в одном теле, не сиамские близнецы, каждый из которых полноценная личность. Я один, человек-сплав, — тихо сказал Никита. — Не сердись на меня. Ничего с этим не поделать. — Боже мой, о чём ты? Сердиться?! За что?! — За всё это. — Это не твоя вина. Не ты всё это придумал. Никита покачал головой: — Я виноват в том, что… Да во всём практически. Я же понимал, я же себе твердил, что пока всё не разрешится, надо молчать. Просто быть рядом и молчать. Не показывать тебе ничего, что могло бы смутить или разбередить… Но я чёртов слабак! Я так по тебе скучаю, что раз за разом позволял себе… Вместо того, чтобы хоть как-то тебе помочь! — Замолчи!!! — Но это правда! — Слушай меня, Максим! Никому и никогда я не позволю говорить о тебе несправедливую гадкую чушь! Никому, ты слышишь? Даже тебе самому! Он закусил губы и его взгляд стал растерянным и беспомощным. — Как скажешь, — коротко бросил он и снова закусил губы. — Макс, по-моему, у тебя нервы ни к чёрту стали, — запинаясь, проговорила я. — Есть немного, — кивнул он. — Но вчера ты меня особенно напугала этим своим демаршем… — Чем?! Он с досадой усмехнулся: — Да отказом от опеки. Что хочешь со мной делай, Ладка, верь, не верь, но я тебя ни в какие интернаты не пущу. Сможешь ты снова полюбить меня таким, не сможешь, не знаю, не это главное. А вот глупостей я тебе делать не дам. Был бы я здоров, я бы сам тобой занялся. Но, к счастью, у тебя есть Эрик Малер. И ты останешься под опекой дяди столько, сколько это будет возможно. Я смотрела ему в глаза, надеясь увидеть в них хоть самый лёгкий оттенок синей стали. Увы… Эти светлые глаза, чуть серебристые… Ничего общего. Наверное, он понял, что я так настойчиво разыскиваю на его лице. — Больно, малыш? — грустно спросил он. — Мне тоже. Но мы ведь потерпим, правда? Макс часто так говорил. Слышать, как другой произносит такие знакомые слова, другим голосом, другими губами… Это было так странно. Он чуть улыбнулся. И столько грусти и боли было в тёплых светлых глазах, что я не выдержала, опустила голову. — Я ни на чём не настаиваю, малыш. Если ты не примешь меня, я пойму… — Заткнись!!! — заорала я. Я шагнула, взяла его лицо в ладони, он только губами шевельнул и застыл, затаив дыхание. Здравый смысл больше не помощник. Здравый смысл теперь предатель. Он твердит, что этот совершенно другой парень, абсолютно непохожий на моего любимого человека, всего лишь помнит о нас самые интимные и трогательные моменты. Всего лишь помнит, и это не делает его Максом. Это вовсе не означает, что Макс вернулся ко мне живым, вот о чём говорит здравый смысл. — Максюша, пожалуйста… — я крепко зажмурилась. Я никогда не смогу забыть, как он выглядел прежде. Какова была на ощупь его кожа. Как пахла его подушка. Как он улыбался, когда был счастлив, и как хмурил брови, когда сердился. Но мало ли как человек может поменяться внешне… Иногда до неузнаваемости. Но он же всё равно остаётся собой. А тут вышло так, что душа разом поменяла пристанище, но она же осталась прежней. Значит, человек, которого я любила, снова здесь, со мной. Я обняла Макса и без сил сползла на пол. Макс, видимо, растерялся, и подхватил меня только у самого пола, сел тут же, прижимая меня к себе. — Максюша, я люблю тебя… Как же я тебя люблю… Я уже не замечала цвет его глаз. Потому что этот парень смотрел на меня в точности так же, как тот, чьи глаза были цвета синей стали. Совершенно так же. Телефонный звонок вывел нас из оцепенения. Никита поёрзал, с трудом залез рукой в карман на брюках, извлёк телефон и ответил. — Да всё у нас, Малер, в порядке. Не волнуйся ты, — сказал он звонившему. — Минут через пятнадцать выезжаем… — он послушал ещё несколько секунд, и голос его изменился. — Что?!.. Как это?!.. Ладно, я понял. Давай, скоро увидимся. |