Книга Тайный Санта, страница 10 – Триш Арнетьо

Ему с трудом верилось, что Джулс появилась в агентстве всего несколько месяцев назад, так эффективно она работала. Потерянная для йога-сообщества, она, несомненно, стала приобретением для «Кэлхун+Кэлхун». В последние недели они с Генри часто оставались в офисе допоздна. Официально — для работы над новым проектом, заинтересовавшим чету Флиннов, хотя было очевидно, что они просто наслаждались обществом друг друга. Ее легкость позволяла Генри отдохнуть от напряжения, которое Клодин приносила с собой в любое помещение, где бы ни появлялась. Они заказывали себе бургеры из «Гриля 520» и говорили обо всем на свете, кроме работы. Генри рассказывал о новых скандинавских зданиях, которые привлекли его внимание; восхищался умением архитекторов сочетать энергоэффективность с использованием природных материалов в дизайне. Она рассказывала о книжках, которые прочла, о том, как она чередовала классику с триллерами. Им было комфортно и легко перебирать темы, большие и маленькие. Кто производит лучшие лыжные штаны. Определение счастья. Что лучше — «Доритос» или «Читос». Их разговоры текли, как карамельная масса в машине, разноцветная и тянучая, переплетаясь снова и снова, пока не слились в один.

Между ними возникла особая близость, определить которую они и сами бы затруднились. За все эти годы Генри ни разу не испытывал такого сильного желания поделиться с кем-нибудь своей тайной. Он дразнил себя этой мыслью, набирал воздуха в грудь — и неизменно останавливался каждый раз, когда слова уже готовы были сорваться с языка. С чего бы он, вообще, начал? Нет. Никогда. Тем более Джулс. Так нельзя — взять и вывалить на нее те чувства, что он испытывал. Это напряжение. Этот стресс. Ему казалось, будто кто-то давит ему на плечи, пытаясь смять его, как алюминиевую банку от пива. Давно уже ему так сильно не хотелось выпить. Так дальше продолжаться не может, это просто неприемлемо.

Легкий стук в дверь — и в образовавшуюся щель заглянула Джулс.

— Привет, — сказала она, — я решила лично тебя проведать. Ты в порядке?

— Просто устал. Настроение не то чтобы рождественское.

— Не то чтобы праздничное, — поправила она его. — У нас тут инклюзивная контора. Мы же не хотим обидеть потенциальных клиентов.

— Ты быстро учишься.

Джулс заправила прядь волос за ухо — она всегда так делала, когда нервничала. И только тогда он обратил внимание на ее платье. Пораженный, он даже слегка смутился.

— Зачем ты надела платье с черепами? — спросил Генри.

Их были десятки. Сотни. Крохотные черепушки. И все они, казалось, пялились на него. Он слышал, как они хихикали, но потом сообразил, что смеялась Джулс.

— Черепа? — переспросила она. — Это же снежинки.

«Господи, — подумал Генри. — Соберись. Соберись, черт бы тебя побрал». Он выдавил из себя смешок.

— Похоже, меня ждет офтальмолог.

— Послушай, — сказала она, — я понимаю, что происходит.

— Нет, — ответил он. — Не думаю.

— Ты нервничаешь, потому что тебе придется снова идти в тот дом.

Генри оцепенел от ужаса. Откуда она могла знать? В каком-то из ночных разговоров — неужели он проговорился ей, а потом забыл? Уже не в первый раз он забывает что-то фундаментальное, способное изменить жизнь. И какое у него теперь оправдание, если он даже не пьет?

— Ты боишься снова увидеть свой первый дом. Боишься, что будешь разочарован. А если учесть, сколько времени прошло, — ты боишься почувствовать себя старым. Черепа? Я ни разу не психолог, но здесь, по-моему, все очевидно.

Генри с облегчением рассмеялся. И тем не менее то, что она сказала, было не лишено смысла. Он подозревал, что Джулс считали не слишком умной, Клодин — так точно, и зря. Она была не просто умной — она была мудрой.

— Лично я, Генри, — сказала Джулс, — жду не дождусь, когда увижу дом. — Она редко обращалась к нему по имени, и его удивило волнение, вдруг охватившее его. — Я столько про него слышала, столько раз ездила мимо, столько фотографий видела. Но фотографии не могут передать всей красоты. Я так благодарна за эту возможность побывать там.

И Генри был рад, что она там будет. Ее присутствие и ее энтузиазм, возможно, помогут ему выдержать этот вечер.

Он сделает все, что хочет Клодин. Он будет улыбаться. Он проведет для Зары экскурсию, покажет все уникальные особенности дома. Как и сотни раз за все эти годы, он притворится гениальным архитектором на вечер. А потом, завтра, он все бросит. Ну что ему стоит притвориться, что все в порядке, на сколько там — на пару часов? Пусть Клодин будет счастлива. Продай дом. Продай — и больше никогда, никогда не вспоминай о нем. Это был хороший план. Единственный план.

— А еще мне ужасно любопытно посмотреть на твой подарок для «Тайного Санты», — сказала Джулс. — Могу поспорить, он роскошный.

— Не говори «роскошный», — сказал Генри. — Это словечко Клодин.

Джулс улыбнулась, но потом посерьезнела. Генри не шутил. И смотрел сурово. Он не хотел, чтобы она хоть что-то подцепила от Клодин, не хотел, чтобы она заразилась.

— В любом случае я уверена, что мой подарок произведет переполох, — сказала Джулс. — Я трудилась над ним почти с тех пор, как начала тут работать. Элис и Натали нарассказывали мне всяких ужасов про прошлые года. Что люди, которые приносили посредственные подарки, после этого особо не задерживались в агентстве. Поэтому я так тщательно его выбирала. Чтобы выделиться наверняка.

«Ты всегда выделяешься, Джулс», — хотел сказать Генри. Почему он не мог? Не мог осмелиться? Он подобрался к самому краю той воображаемой границы, которая проходит между безобидным флиртом и осознанным соблазнением. Почему он не мог ее перейти?

— Клодин, — сказал Генри. — Ты ей, наверное, уже нужна. Увидимся в Монтагю-хаусе.

Джулс улыбнулась и вышла, закрыв за собой дверь.

* * *